Империя травы. Том 2

Перед самым рассветом ее разбудил шум, но это был Орн, который нетерпеливо пританцовывал на месте. Она вывела его наружу, внимательно поглядывая по сторонам, но ничего не заметила, если не считать того, что дом виноторговца находился на вершине холма, а свет горел только в окне кухни, из чего следовало, что кто-то уже проснулся. Она повела Орна на поводу к дороге и там забралась в седло, слишком большое и жесткое – у нее даже появилось ощущение, будто она сидит на киле перевернутой лодки, – но так было безопаснее, чем ехать на голой спине жеребца.

Утром Анитуллийская дорога выглядела, как в самый обычный день, крестьянские фургоны часто ее перегораживали, Мириамель обгоняла сотни пешеходов, священников, крестьян и торговцев, шагавших по своим делам, в то время как всего в нескольких лигах над Санцелланом Маистревисом поднимался дым.

Знали ли они об этом? Или проблемы обычной жизни значили для них гораздо больше? «Наверное, – подумала Мири, – если бы тебе приходилось кормить детей, собирать урожай или думать о том, чтобы успеть доставить его на рынок и продать, пока он не испортился, ты тоже шагала бы по дороге, не обращая внимания на ужасы гражданской войны».

Ей удалось найти немного еды в седельных сумках Юргена, черствый хлеб и кусок сыра, жесткий, как седло Орна. Мириамель с трудом жевала, пока жеребец рысью бежал по дороге, и смотрела по сторонам, разглядывая разнообразные наббанайские дома, стоявшие вдоль древней Анитуллийской дороги, от хижин бедняков до богатых поместий, смотревших вниз с холмов. Интересно, сколько членов Доминиата решили покинуть город и теперь наблюдали за королевой Верховного Престола, проезжавшей мимо верхом на коне, не понимая, кто перед ними. Некоторые из них наверняка отнеслись бы к ней с сочувствием – ведь партия герцога насчитывала более половины Пятидесяти семей. Если она сделает правильный выбор, то ее с радостью примут, накормят и дадут ночлег, более того, помогут добраться до Эркинланда. Но она не могла рисковать. Даже те, кто до самого конца хранили верность Салюсеру, видели пожар на вершине Санцеллана Маистревиса и теперь дважды подумают, стоит ли давать приют врагу Ингадарисов, даже если этот враг – сама королева.

К полудню Мири снова проголодалась. Она знала, что не сможет добраться до ближайшего морского порта, если у нее не будет денег, поэтому остановилась в довольно большом городе Арбис Сакра, где имелся рынок, выбрала улицу, на которой обосновались ювелиры, и лавку под жилым домом, показавшуюся ей процветающей, но достаточно скромной, и привязала Орна снаружи.

Владелец, маленький круглый мужчина с темным, заросшим щетиной подбородком, окинул Мириамель внимательным взглядом, когда она вошла. Он сразу решил, что изорванный подол и беспорядок в прическе менее важны, чем качество платья, и обратился к ней с осторожной вежливостью.

Она выложила на прилавок свои драгоценности: покрытую эмалью брошь в форме Святого Дерева, усыпанную полированными изумрудами, и одно из оставшихся колец, золотое, украшенное гравировкой. Время, ушедшее на заключение сделки, тянулось для Мири ужасно долго – хотя было самым обычным. Она понимала, что даже вдали от столицы ее вполне могли узнать, и чем дольше она остается на одном месте, тем выше становится вероятность.

Наконец, делая вид, что совершает невероятно благородный поступок, ювелир согласился на ее цену. Мири проголодалась, но, как только получила деньги и снова оказалась в седле, решила, что лучше потратить их в другом месте. До города Беллидан было совсем близко, а Мириамель хотела как можно быстрее покинуть Арбрис Сакра, прежде чем распространятся слухи о странной аристократке, продавшей свои драгоценности; к тому же она вполне могла еще немного обойтись без еды. Когда Мириамель направила Орна из города, ей казалось, что враждебные лица наблюдают за ней из каждого дверного проема и окна.

Наконец, в середине серого пасмурного дня, влажного и жаркого, она въехала в Беллидан, довольно большое поселение, в котором побывала в детстве. Здесь, на рынке, она купила темно-синий плащ с капюшоном и столько еды, сколько могла съесть, пока та не испортится, и снова вернулась на дорогу.

«Когда я в последний раз была здесь, – подумала Мириамель, выезжая из городских ворот, – меня сопровождали отец Диниван и Кадрах. Теперь оба мертвы. – Она вдруг испытала невыполнимое желание. – О, Элизия, добрая божья мать, как бы я хотела оказаться в Эркинланде прямо сейчас, и в постели с Саймоном. Как бы хотела!..»

Но желания – вещь бессмысленная. На молитвы боги могут и ответить, поэтому она лихорадочно обратилась к Элизии, божьей матери, а также к ее сыну, Святому Искупителю.

«Позволь мне добраться до моего дома и семьи, Господь. Помоги найти туда дорогу и избежать жутких опасностей».