Империя троянов

От его слов бывалого зэка передернуло. Воры боятся мокрухи. Стрельникову терять нечего, ему сидеть еще двенадцать лет, хотя у Ершова тоже дела не ахти. Проигрался в карты чеченцам. Эти парни умеют взимать долги, в лучшем случае опустят по беспределу.

– Молодого возьмем?

– Тайга весной – место голодное. На кедровых шишках долго не протянешь! – отрезал бугор.

Кощею приходилось слышать про такие случаи. Группа зэков, собираясь в побег, брала с собой опущенного зэка. Таких несчастных называли «собаками». Когда заканчивался провиант, съедали бедолагу. Ершов тянул четвертый срок, из сорока трех лет своей жизни двенадцать годиков отдал Хозяину. Ему оставалось сидеть полтора года, и хрена лысого он бы вписался в столь рискованное предприятие, кабы не карточный долг!

Стрельникова он поначалу считал за фраера, замашки и речь казались больно учеными. Угадывался столичный житель, хотя гласные растягивает как южанин, базарит чисто, будто диктор новости ведет. Москвич или питерский. Сам Кощей родом из Вятской области, деревня Сущевка, после второй ходки не бывал там ни разу, колесил по Сибири. Абакан, Тайшет, Черногорск, Хакасия. Гастролер. Бомбил магазины, торговые палатки…

В тюрьме трудно сохранить секреты, быстро стало известно, что старшина – бывший боевой офицер. Неизвестно по каким причинам этот выдержанный мужик завалил особиста и офицера из спецподразделения. Причем убил их обоих голыми руками! Кощей с сомнением относился к слухам, пока в прошлом году кавказцы не поперли на актив. Он собственными глазами видел, как старшина отключил троих бойцов. Короткие удары, почти незаметные глазу, и парни падали на дощатый пол барака, словно глиняные фигурки! И подполковник Зубов относился к заключенному Стрельникову с уважением. Опасный мужик. Опасный и загадочный. Ершов обладал уникальным чутьем. Он понял, что следует держаться подле старшины, и, когда тот предложил ему дерзкий план побега, согласился не раздумывая. Тем более срок выплаты долга истек, и для чеченца посадить на нож простого урку дело привычное!

– Найди дешевого фраера из местных! – таков был наказ бугра. – Нам нужен проводник.

Долго искать кандидатуру не пришлось. Степа Костенко – недалекий деревенский парень, местный житель, с круглой головой и такими же круглыми, будто удивленными голубыми глазами. Его шея и плечи были усыпаны рыжими веснушками. Степа похвалялся, что якобы знает тайгу как собственные пять пальцев. Сидел по глупости, вторая ходка, и опять по изнасилованию. Его крепко опускали в пересыльной тюрьме, а срока оставалось семь с половиной годиков. Кощей вступился за насильника, чем завоевал вечную дружбу и преданность. Когда последовало предложение уважаемого зэка совершить побег, Костенко принял его со щенячьим восторгом. Оставалось дело за молодым. Выбор пал на Константина Малышева. Убийца за рулем. Напился и сбил насмерть молодоженов. Надо было такому случиться, что влюбленные вышли из дверей ЗАГСа и переходили дорогу к припаркованной машине. В протоколе приговора было сохранено описание окровавленной белокурой пряди волос невесты, налипшей на лобовом стекле «мерседеса», и растерзанной в клочья прозрачной фаты. Кличка Малыш намертво прикрепилась к преступнику. Когтями не отдерешь. Он был высокого роста, отлично сложен, такого привлекательного парня и тюремная роба не портила, только вот в серых с землистыми крапинками глазах угадывалось что-то волчье. Уголовники – народец опытный, к первоходку Малышеву, как в зоне именуют бедолаг, впервые угодивших за решетку, не заводились. Когда Малыш протрезвел, то пытался покончить с собой. Зубами вены хотел перегрызть. Странно, что бугор его кандидатуру предложил. Чудной парень в тюрьме будто повредился малость. Пахал по две смены, как все рядовые мужики, а в свободное время отмалчивался, пустыми глазами перед собой смотрел. Вот и сейчас теснота, духота в тесной душегубке, солнце кузов нагрело, пот по лицу струится, а ему хоть бы хны! Сидит на четвереньках и молится, как тот попик. Малыш на предложение рвануть в бега отреагировал равнодушно. Бежать так бежать!

Распахнулась дверь, заслонка из листа фанеры отодвинулась, массивный силуэт Стрельникова заслонил проем.

– Живо двигайтесь! Через пять минут шофер придет!

Заключенные прижались друг к дружке, бугор влез в тамбур, кинул под ноги тяжелый рюкзак, аккуратно установил на место лист фанеры. Двигался он ловко, бесшумно, грязные тряпицы не шелохнулись. Зашуршал гравий, распахнулась водительская дверь, тягостно заныли пружины сиденья. Спустя пару мгновений заурчал мотор, грузовик тронулся с места.

– С богом… – едва слышно прошептал Стрельников.