Империя. Цинхай (СИ)

Синин будто зажат горами в кольцо. Хотя это не совсем верно, потому что город скорее сплющен с двух сторон, поэтому создаётся впечатление, что его втиснули в прессовальный агрегат Земли. Вытянутый вдоль реки Хуаншуй, текущей между горными хребтами, чтобы впасть в Хуанхэ в соседней провинции Ганьсу, Синин распластался в долине ковчегом цивилизации из высоток, мостов и дорог. Но даже небоскрёбы не выглядят внушительно по сравнению с окружающими природными вершинами, поглядывающими покровительственно с севера и юга. Обрамляющие хребты так и называют – Бэйшань, северные горы, и Наньшань – горы южные. На них расположились храмы, старинные домишки, достопримечательности и вся древность, парки и зелёные посадки. В Китае вообще повсюду можно встретить какие-либо Бэйшань и Наньшань, что иногда не вписывается в логическую картину в целом. Например то, что называется возле Синина Северными горами, находится на сотню километров южнее огромных складок главных Наньшань – отделяющих Цинхай от Ганьсу, тех самых, которые пытаются удерживать пески Монголии, и после них, ещё севернее, есть другие Бэйшань – снова Северные горы. Поэтому запутаться в географии этого восточного государства ничего не стоит. Теория относительности работает безотказно и проявляется буквально, потому что исходя из конкретной точки, люди и именуют что-либо северным, южным, левым или правым, нижним или верхним, и так почти в каждом месте, куда приедешь. И в общекитайских масштабах подобное ориентирование весьма сбивает. Но Сандо был опытным наёмником, и он знал почти все тонкости этих районов. Он знал все китайские диалекты, и спокойно понимал любого жителя любой провинции, куда бы ни приехал. Он и до этого бывал в Синине, лет шесть или семь назад, сумевший проникнуть сюда без ведома Энди и убравший его бизнес-партнёра по заказу соперников из Юньнани. Об этом никто не узнал и не узнает, в этом и смысл мастерства наёмника, и таких дел на его счету было немерено. Светящийся огнями ночной Синин в прогалине, словно горящая лава в трещинах вокруг вулкана, был знаком ему, пусть не как свои пять пальцев, но достаточно. Сандо знал небезопасный район на Южных горах, знал все четыре главных района города: Чэнбэй, Чэнси, Чэнчжун и Чэндун, знал, где тут продают травку, где ножи и пистолеты, где они припрятаны про запас своими. И только что он понял, что знает, откуда есть восхитительный вид на Синин. Знает ли о той обзорной площадке Николь? Была ли там когда-нибудь? Понравится ли ей там больше, чем в ночном клубе, куда они ехали?

Сандо попытался отвлечься от полезшей в голову романтической глупости. Что с ним происходит? Зачем он в этой машине? Далась ему эта блондинка! Почему он играет в эти игры? «Вспомни, ты же грозный наёмник, у которого не так уж далеко тут начальство» - усмехнулся Сандо про себя. Тибет, где ему пришлось провести много времени, чтобы получить необходимый статус вольного брата и его умения, по сравнению с Кореей не далеко отсюда, и чтобы добираться на Утёс богов невольно приходится регулярно проезжаться через Сычуань или Цинхай. Можно было бы и через Синьцзян, но Дзи-си не очень-то ждёт в гости вольных братьев, относясь к ним крайне подозрительно после того, как к ним перестал принадлежать Николас, а в обход Дзи-си в Синьцзяне не пролетит и муха, как не сделает она этого в Шэньси без Джоуми и его терракотовых ребят.

Утёс богов делает из наёмников безбожников, людей без души, жалости, принципов и сожалений, их воины не подвержены религиозным и политическим веяниям, в закаляющих дух и тело тренировках трудно сохранить какую-то человечность и привязанность, поэтому именно Сандо из всех золотых отправился в Тибет попытаться проникнуть в братство, что ему и удалось, в конце концов. Сломанного не сломаешь, и он удачно этим воспользовался. Ему было абсолютно всё равно на то, что ему приказывали выполнять – он выполнял. Чего только не пришлось насмотреться и наслушаться, и натерпеться – он всё прошёл. Он стал первым, лучшим… Потому что Николаса убрали из братства. Как они узнали о том, что он сын Дзи-си? Сандо пытался проникнуть в тайну этой истории, чтобы перестраховаться и предотвратить собственное разоблачение, что он золотой, но подробностей о случившемся выведать не удалось. Говорят ведь, что оступившихся наёмников не отпускают на свободу, а сбрасывают с того самого Утёса богов – почему же Николас жив? Сбежал? Если бы братство хотело от него избавиться, его бы заказали следующему лучшему, стало быть, ему – Сандо, но он такого заказа не получил. Простили Николаса, или тот был настолько хорош, что его боялись даже мастера Утёса богов? Или они понимали, что к нему не подобраться?