Империя. Цинхай (СИ)

- Я же и не говорю, что мы встречаемся, или что ты мой! Или что я твоя! – придержала она обиду, хотя гнев слегка окрасил её щёки пунцовыми крапинами. – Но почему я не могу обнять тебя, когда мне хочется?

- Потому что, - не стал ввязываться в долгие объяснения Сандо, но это сорвало с Николь ласковый покров, и во взоре опять взорвалась ярость.

- Я буду обнимать тебя, когда захочу!

- У тебя это получится только один раз, - не выдержал и вернулся к сарказму мужчина. – Потом сломанными руками это вряд ли удастся.

- Да я сама тебе что-нибудь сломаю! – крикнула Николь, понимая, что её утреннюю нежность никто не принял, не разделил с ней, а это значит, что ночью ей не удалось завоевать ни грамма сердца этого воина, что он не ответил на её чувства, и даже не был потревожен эмоционально. – Ненавижу! – пнула она его по ноге, но не смогла причинить боли. Слабоватый для закалённого бойца удар. Работники с кухни косились украдкой на парочку, и Николь, заметив это, постаралась успокоиться. – Ты не имеешь права так издеваться, то идти навстречу, то потом отталкивать.

- Я просил тебя не ждать продолжения, не надеяться ни на что, кроме того, что произошло, - тише сказал и Сандо. – Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь моих слов и считаешь, что я кокетничаю с тобой, говоря одно, а подразумевая другое? Нет, если я сказал, что не собираюсь ничего с тобой иметь, то так и будет.

- Ты сказал, что обсудим в следующий раз, - настаивая с наивнейшим поиском подтекста в наёмнике, напомнила девушка. Она не могла совладать с собой и тронула предплечье воина, погладив его, опустив покорно и почти стыдливо глаза. Мужчина не отдёрнулся, но тон его не смилостивился:

- Ну, так вот он - другой раз. И мы обсуждаем, и я повторю тебе – нет, я не буду с тобой спать!

- Сандо… - Николь обернулась и увидела в дверях Эмбер. Племянница Энди смотрела на пару, и по ней было видно, что ей очевидна неразделённость наличествующих чувств. Николь отстранилась от объекта своих домогательств, согласная наедине с ним оказаться поверженной и побежденной, но только не на людях показать, что тот её отвергает и тем унижает. Девушка поспешила отойти и, поздоровавшись с сестрой, умчаться с кухни подальше. Сандо не обрадовался этому прекращению беседы, потому что оно, прерванное посторонней, обещало продолжение и вынуждало рассчитывать на подведение итогов. Если бы им дали разобраться сейчас, возможно, точки над i были бы расставлены. Хотя… не с Николь, не с этой бестией знать, что разобрался раз и навсегда.

К столу подошла Эмбер, достав коробку с чаем и застыв возле вольного брата.

- Сильно достаёт? – подразумевая сестру, спросила она. Сандо вышел из задумчивости.

- Ничего страшного, пусть дитя тешится, - сказал он с привычным хладнокровием и рассудительностью.

- Она давно не ребёнок. Не принимай на веру её взбалмошность. Николь вовсе не глупенькая девочка, какой хочет выглядеть. Иногда она корчит из себя неврастеничку, чьи поступки определяются эмоциями, но это не так. Мозги у неё работают, а за ними стоят ещё одни – мозги Николаса. – Сандо промолчал, не зная, что добавить. И надо ли? В доктрину его жизни входили неговорливость, утаивание мыслей, наблюдательность, а не привлечение внимания. – Уже почти все знают о её интересе к тебе… Я не думаю, что за ним ничего не кроется.

- А что за ним может крыться? – Всё-таки решил полюбопытствовать мужчина. – Как и все живые организмы в расцвете лет, она хочет совокупляться. Мы все животные, и похоть рано или поздно овладеет каждым.

- И тобой? – с каким-то переживанием задала вопрос Эмбер, будто спрашивала о симптомах опасной болезни. Сандо устало хмыкнул. Он не собирается каждому здесь объяснять, что его страсти давно отмерли, отжили свой век. – Не поддавайся ей. Ты хочешь знать, что за этим может крыться? Желание Николаса иметь мощных союзников. Ему нужна опора, ему нужны друзья, те, в ком он будет уверен. А если кто-то полюбит его сестру, тот разве посмеет не пойти следом за Николасом?

- Пойти куда? – приподнял бровь Сандо.

- Сам знаешь, - пожала плечами Эмбер, но, на всякий случай, уточнила: - Третий сын хочет власти и наследования Синьцзяна не меньше, чем другие, только он самый умелый и коварный, и по нему никогда не догадаешься, что ему нужно. У папы было два любимых сына, но один из них оступился, и теперь остался один – Николас, который играет безграничную преданность, фанатичную сыновнюю любовь. Но под маской – убийца и жестокий властолюбец. Если он соберёт вокруг себя коалицию до смерти папы – он его свергнет, если после, то избавится от двух старших братьев.

- А тебе во всём этом какой резон? – допил воду в стакане Сандо, приняв поданную ему прислугой тарелку и сев. Пока рядом мелькали люди, Эмбер молчала, прекрасно зная, что во дворце никогда не угадаешь, кто за кого, кто на чьей стороне, и кто кому что передаст.

- Я люблю отца. Я не хочу его смерти. И резни между братьями не хочу.