Звукового сопровождения у вывесок не было, но до Осри доносились слабые звуки музыки и другой шум. Он заметил, что его босуэлл мигает, обозначая поступающий на него сигнал на открытых частотах. Он потянулся, чтобы послушать его – так, из любопытства, но Марим остановила его руку.
– Не стоит, если ты не хочешь, чтобы все это, – она махнула рукой в сторону цветовой какофонии перед ними, – оказалось у тебя в голове.
Но Осри не смотрел больше на вывески; проследив источник тех слабых звуков, что доносились до него, он наконец-то обнаружил остальную часть поселения. Ему приходилось бывать на нескольких орбитальных поселениях, но те были так велики, что можно было забыть, что ты находишься на орбите – если, конечно, игнорировать висящий в нескольких километрах над головой пейзаж.
Здесь все было совсем по-другому. Планетоид Бабули Чанг был меньше обычного синхропоселения, и интерьер шара разделялся кольцами террас, увеличивавшимися в диаметре от полюсов к экватору. Он понял, что каждое кольцо обозначает определенный уровень тяготения, давая посетителям возможность выбора. На всех террасах виднелись люди – одни прогуливались по галереям, другие ехали в небольших открытых вагончиках по направляющим в центре каждого кольца. Головы у всех, разумеется, были направлены к оси вращения сферы – поняв это, Осри почувствовал себя заметно уютнее и начал ориентироваться.
Центрального освещения здесь не было, так что интерьер сферы представлял собой головокружительную сумятицу фонарей и ленточных огней; приглядевшись, он вдруг заметил, что многие из них образовывали огромные символы, чем-то напоминавшие тенноглифы, которые так уверенно использовал Брендон.
Остальные начали пристегиваться к направляющему тросу, тянувшемуся вдоль мостика над их головами, и по одному, сделав кувырок, становились на него ногами. На полпути к центральному шару их встретил высокий молодой человек с раскосыми глазами и кожей цвета старого пергамента. Он небрежно помахивал бластером, перегораживая им дорогу.
– Прошу прощения, генц и капитаны, но это частное жилище. Могу я предложить вам взамен неописуемые развлечения... – Он осекся, явно узнав Вийю.
Она поклонилась ему – странный жест в невесомости – и произнесла что-то на певучем наречии: его гласные словно застревали в горле. Осри не смог его определить. Ему показалось, будто он услышал несколько искаженных слов из уни, но интонации не дали ему опознать их точнее.
Глаза юноши вспыхнули, и он поклонился в ответ.
– Честь моя и моих предков, – официальным тоном произнес он. – Простите меня. – Взгляд его скользнул вбок, а губы едва заметно шевельнулись – он явно связывался с кем-то по босуэллу.
Спустя несколько секунд лицо юноши застыло и он снова поклонился Вийе.
– Приношу свои глубочайшие извинения, сестра капитан, но божественная Чанг не может принять вас сейчас.
Вийя сунула руку в карман и достала маленькую резную фигурку – какую-то напоминающую собаку тварь с разинутой пастью и развевающейся гривой – из зеленого камня. Осри узнал ее и в первый раз за все эти дни не испытал обычного гнева: это была часть добра, награбленного в Аванзале Слоновой Кости.
– Преданная дочь хотела только поднести божественной матери этот небольшой подарок.
Глаза мужчины расширились, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы: очевидно, он узнал эту вещь. Последовал новый безмолвный разговор, только на этот раз он, похоже, спорил с кем-то.
– Идите за мной, – наконец произнес юноша.
Дойдя до конца мостика, юноша откинул люк и жестом пригласил их внутрь. Они вошли в шлюзовую камеру, и наружный люк за ними закрылся. Внутренний люк был уже распахнут, и Осри напрягся в ожидании неизвестности.