Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Еще царствование Цинь Шихуана закончилось фактической узурпацией власти евнухом. Большим влиянием пользовался доверенный евнух императора Юань-ди (48-33 гг. до н. э.), но это осталось эпизодом в истории раннеханьской династии. Авторитет евнухов значительно возрос при Гуан У-ди, передавшем им немало постов, которые ранее занимались, как правило, обычными чиновниками. Наиболее заметными фигурами стали «постоянный камердинер дворца» (чжун-чанши) и «малый камердинер Желтых ворот» (хуан мэнь сяоши), выступавшие посредниками между государем и администрацией «внешнего двора».

Силу гаремных слуг впервые продемонстрировали события 92 года, и в дальнейшем их роль в дворцовой политике неуклонно возрастала. В 102 годуХэ-ди впервые пожаловал знатный титул хоу и удел евнуху Чжэн Чжуну, унаследованные затем приемным сыном последнего. Право евнухов иметь приемных детей и передавать им знатные титулы было формально узаконено в 135 году [Хоу Хань шу, цз. 6, с. 14б]. В 156 году приемные дети евнухов получили право ношения по ним «трехлетнего траура», как по настоящим родителям, что устранило последние признаки социальной неполноценности служителей гарема [Хоу Хань шу, цз. 7, с. 12б]. К тому времени евнухи были уже достаточно могущественны для того, чтобы в нарушение законов назначать родственников на крупные посты в провинциальной администрации [Хоу Хань шу, цз. 38, с. 11а]. Неудивительно, что, хотя кастрация как вид наказания была отменена при Хэди, многие добровольно калечили себя в надежде сделать быструю карьеру в гаремных стенах. Даже среди служилой элиты немало людей предпочли забыть о том, сколь жалок и презрен с точки зрения конфуцианской морали удел человека, не могущего произвести потомство. В середине II в. появляются упоминания о евнухах из потомственных служилых семей, в том числе и самых именитых [Хоу Хань шу, цз. 81, с. 31а, цз. 45, с. 8б].

Наконец, третий фактор дворцовой политики: регулярная бюрократия. Сила относительно сплоченная, но, как показали уже события 92 года, крайне инертная и отчужденная от императора. Если «внешние кланы» и евнухи как бы насаждали свою власть сверху, действуя от имени государя, то чиновничество опиралось на регулярную административную систему и ее безличные законы. В этом смысле бюрократия имела право в собственных глазах считать себя олицетворением «порядка», а господство императорских фаворитов – аномалией. По той же причине служилая знать была принципиально консервативным элементом, отстаивавшим свои традиционные привилегии в борьбе с «выскочками», пробивавшимися к власти благодаря случайному стечению обстоятельств. Оттого в дворцовых распрях мы почти не слышим голоса действительных хозяев положения – его заглушает исходящая из чиновничьих рядов громкая критика существующей «несправедливости». Чиновники-хронисты, разумеется, ей сочувствовали и в изобилии заполняли ею свитки своих анналов. И тем не менее именно косность бюрократического аппарата порождала временщиков из «внутреннего двора», пытавшихся в обход регулярного чиновничества сократить дистанцию между непосредственным окружением императора и массами податного населения.

Несмотря на острое соперничество, дворцовые группировки сообща успешно выключили из борьбы императоров. Наибольшими прерогативами по-прежнему пользовалась императрица, происходившая, подобно своим предшественницам, из рода видного сподвижника Гуан У-ди, на сей раз – генерала Дэн Юя. В начале 106 года Хэ-ди умер, не назначив наследника, и вдовствующая императрица возвела на престол малолетнего императора Шан-ди, умершего через четыре месяца. В нарушение обычая, требовавшего созвать в таких случаях общий совет для решения вопроса о престолонаследии, императрица Дэн с двумя братьями провозгласили государем принца Лю Ху. Новому монарху, вступившему на престол под именем Ань-ди, к тому времени едва минуло 13 лет.

Бразды правления остались в руках вдовствующей императрицы. Лишь после ее смерти, в 121 году, Ань-ди решил отстоять свои державные полномочия. Союзники нашлись все в том же гареме в лице евнуха Ли Жуня и кормилицы императора Ван Шэн, которые донесли Ань-ди о якобы вынашиваемых Дэнами планах государственного переворота. Спустя два месяца Ань-ди лишил членов клана Дэн всех чинов и званий, предоставив некоторым из них возможность покончить жизнь самоубийством. Евнух и кормилица – последняя впервые в китайской истории – получили знатные титулы и встали во главе новой могущественной клики из евнухов и приспешников Гэн Бао – дяди императора со стороны его «законной» (в действительности фиктивной) матери³.