Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

[Хоу Хань шу, цз. 61, с. 7а]⁴. Быть может, подобные суждения являются отчасти плодом ретроспекции следующего поколения, поскольку именно во времена Цзо Сюна начинали свою карьеру многие герои будущей бюрократической оппозиции евнухам. Но даже если перечисленные Фань Е в связи с биографией Цзо Сюна два десятка имен, представлявших цвет позднеханьской учености и административной добродетели, не являются непосредственным порождением «нового курса» Шунь-ди, невозможно отрицать активизацию служилой знати в тот период.

Хотя вожди регулярной бюрократии имели основание быть недовольными диктатом евнухов, нет серьезных поводов говорить о какой-либо принципиальной конфронтации между ними и гаремной верхушкой. Цзо Сюн и его единомышленники почти не высказывались против участия в политике «служителей Желтых ворот». Юй Сюй мог в одном и том же докладе обвинять сразу и сановников, и евнухов, а вступив однажды в противоборство с одним из евнухов, получил поддержку от ряда других евнухов, в частности Сунь Чэна [Хоу Хань шу, цз. 58, с. 7б-8а]. Предстоящая женитьба императора грозила, однако, подорвать и без того шаткий баланс сил между евнухами и «внешним двором». В 132 году Шунь-ди объявил своей супругой девицу из клана Лян – одного из знатнейших в империи. Возвысившись благодаря поддержке Гуан У-ди, Ляны пострадали в годы господства семейства Доу, а со времен Ань-ди вновь оказались в фаворе. Отец новой императрицы Лян Шан сразу получил удел, должность начальника личной охраны императора, а еще через два года стал главнокомандующим. Лян Шан сосредоточил в своих руках немалую власть, но, наученный горьким опытом предшественников, действовал осмотрительно и приобрел популярность среди служилой знати. Он приблизил к себе ряд известных своими «добродетелями» чиновников, в том числе Ли Гу⁵. Примечательно, что занимавший при Лян Шане должность великого маршала Ван Гун, по отзыву биографа, «выдвигал только самых почтенных старейшин в пределах четырех морей» [Хоу Хань шу, цз. 56, с. 7б-8а]⁶. В то же время Лян Шан велел сыновьям установить связи с группой влиятельных евнухов и неоднократно прибегал к помощи последних. Очевидно, главнокомандующий хотел заручиться поддержкой основных дворцовых группировок, играя на их противоречиях. В 141 году Лян Шан умер, а все его звания и должности перешли к его старшему сыну Лян Цзи, избравшему совсем другую тактику.

Хронист рисует преемника Лян Шана человеком с хищно, как у совы, посаженной головой, злым пронзительным взглядом и невнятной речью, запойным пьяницей и азартным игроком – портрет, достойный деяний одного из главных злодеев драмы позднеханьской династии. Поспешив облачиться в одежды главнокомандующего раньше, чем его отец был предан земле, Лян Цзи не скрывал своего намерения стать единоличным диктатором. С интересами служилой знати он демонстративно не считался, бесцеремонно протаскивая в канцелярии своих людей. О разочаровании, охватившем тогда чиновничество, свидетельствует следующий эпизод. В 142 году Шунь-ди отрядил восьмерых сановников в инспекционную поездку по империи. Один из них, Чжан Ган, остановился у городской управы в Лояне и на вопрос, почему он не едет дальше, ответил: «Шакалы и волки у власти, что уж выискивать лисиц!» Затем Чжан Ган подал доклад с критикой произвола семейства Лян. Император, отмечает хронист, «знал правоту слов Гана, но так и не сумел обратить их в дело» [Хоу Хань шу, цз. 56, с. 4а-б]⁷. Зато с евнухами Лян Цзи поддерживал до поры до времени дружеские отношения.