Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Нарисованная Ван Фу картина едва ли характерна для всей империи и относится главным образом к Гуаньдуну – ключевому экономическому району. Вместе с тем слова Ван Фу указывают на существование иерархии экономических центров, без учета которой нельзя иметь полного представления о тенденциях развития позднеханьского общества.

В качестве низшего уровня этой иерархии у Ван Фу выступает «городок с рынком». О широком распространении торговых местечек локального масштаба даже в Хубэе во II в. до н. э. свидетельствуют документы, извлеченные из могилы Чжан Яна, в которых упомянуты жители деревни, на один день уезжавшие торговать на близлежащий рынок. Названное Ван Фу число «городков с рынками» кажется преувеличением, если принять во внимание, что численность городков (и) в ханьском Китае, по подсчетам И. Миядзаки, сократилась с 37 844 на рубеже н. э. до 17 303 к середине II в. [Миядзаки, 1959, с. 54-55]. Однако эта статистика касается в основном существовавших с древности поселений старого типа, обезлюдение которых, разумеется, не исключало появления новых, в том числе и «торговых», городков18.

Легко представить, что ведущие позиции на этих локальных рынках занимали местные магнаты. Сановник Чжоу Юй презрительно назвал тех, кого служащие уездной управы в Лояне считали могущественными людьми округи, «ничтожными торговцами овощами» [Хоу Хань шу, цз. 77, с. 8б]. Некоторые сведения о торговых операциях «сильных домов» можно почерпнуть из «помесячных указаний» Цуй Ши, который советует использовать в целях обогащения сезонные перепады цен. Так, ячмень, семенную пшеницу, сою и просо следовало продавать накануне сева, а покупать после сбора урожая, когда цены на них падали. Ткани и одежду Цуй Ши рекомендует покупать летом, а продавать с выгодой зимой (Хрестоматия, с. 218-219]. Подобная спекуляция была не столь безобидна, если учесть, что прибыль получали за счет бедных крестьян, проедавших семенной фонд или вынужденных продавать урожай задешево, чтобы расплатиться с долгами. Такая торговля, переходившая в ростовщичество, вела к обнищанию крестьянства и углублению социального неравенства. Из истории позднесредневекового Китая известно, что зона локальных рынков формировала арену местной политики с ее собственной элитой. Весьма вероятно, что именно такова была подоплека столь часто фигурирующего в ханьских текстах понятия «родных мест» (сян) как некоей территории, в границах которой получали признание социальные претензии местной элиты.

Следующие ступени рассматриваемой иерархии были представлены экономическими центрами уездного и областного масштаба. Косвенным, но вполне надежным свидетельством их существования служит сам факт кристаллизации в позднеханьской империи круга уездной и областной элиты. К. Уцуномия, исследуя пародийный контракт Ван Бао (I в. до н. э.) о покупке раба, выделил две «зоны предполагаемой торговой деятельности раба Ван Бао: внутреннюю, с радиусом около 50 км, и внешнюю, простиравшуюся до 200 км [Уцуномия, 1955, с. 349-351]¹⁹. Можно предположить, что первая зона примерно соответствовала ареалу уездного экономического центра, а вторая – областного. Отличительной чертой коммерческой деятельности на этих уровнях можно считать оптовую торговлю продуктами сельского хозяйства и ремесла, появление богатых купцов-профессионалов.

Высшее положение занимала межрегиональная торговля. Ее основными статьями были соль, железо, шелка, драгоценности, предметы роскоши. Служила она в первую очередь интересам бюрократии и провинциальной элиты. От Ван Фу и его современников мы узнаем, что столичные вельможи регулярно получали драгоценные камни и золото от правителей далеких окраин империи и соглашались быть погребенными только в гробах, изготовленных из дерева редких тропических пород, произраставших в труднодоступных горных районах юга. Автор конца I в. Цуй Инь оставил список некоторых деликатесов, подносившихся в домах служилой знати, куда они доставлялись, судя по их названиям, со всех концов империи. В этом списке упоминаются, в частности, «окуни с озера Дунтинху», «летучие рыбы с реки Гуань», «фениксы с горы Даньшань», «драконьи потроха из болот Юэ» и пр. [Цюань Хоу Хань вэнь, цз. 44, с. 7а].

Вопреки всем протестам имперских идеологов богатство и влияние в империи были тождественными понятиями: деньги были в ней основой и выражением власти. Привлекательность торговли определялась не в последнюю очередь тем, что высшие уровни экономической иерархии предоставляли и более благоприятные условия для обогащения благодаря постоянно возраставшей дифференциации коммерческой и финансовой деятельности. На межрегиональном уровне уже наблюдается отчетливое разделение предпринимательства, специализированной торговли, кредита, транспорта, хранения и даже сферы обслуживания [Хоу Хань шу, цз. 64, с. 12б].