Империя ускоряется

Эвакуация прошла не без эксцессов конечно, кому же понравится, что его посреди белого дня хватают, сажают в кузов ГАЗ-66 и насильно везут черт-те куда. Но в домах, попавших внутрь километровой зоны никого не осталось. Назад кстати пообещали всех вернуть в течение месяца, если уровень излучения снизится до приемлемого, а пока эвакуированным обеспечивали питание и минимальную норму площади.

И ещё на одном из бесконечных наших заседаний я не удержался и вылез с инициативой.

— Товарищи, — сказал я трубным голосом, — нам очевидно надо будет выработать ряд дополнительных мер по недопущению таких инцидентов в будущем. Действия персонала в день аварии изучены по минутам, как вы сами знаете, что именно привело к аварии, более-менее понятно, однако хотел бы обратить внимание высокой комиссии на то, что случилось бы, если бы это был не реактор малой мощности и веса, а допустим стандартный блок-миллионник на какой-нибудь нашей атомной электростанции. РБМК например.

— Бред, — немедленно откликнулся спец из Курчатовки, — РБМК имеет столько ступеней предохранения, что такая ситуация на нём невозможна.

— Но я бы всё же настаивал на проведении дополнительных экспертиз, — продолжил я, — к тому же, как я недавно узнал, у РБМК есть такая неприятная особенность стержней аварийной защиты — при вводе их в каналы они сначала увеличивают положительную реактивность. А это очень опасно в сочетании например с неграмотными действиями персонала…

Спец почесал в затылке, а потом выдал речь по полчаса, обвиняя меня в абсолютной неграмотности и кликушестве. Выслушал её молча, чо… но последнее слово за собой оставил:

— Я может и неграмотен в атомной энергетике, но последствия действий ваших грамотных специалистов сейчас весь город разгребает. А если что-то подобное сделают другие грамотные люди на большом реакторе типа Ленинградского или Чернобыльского, мало никому не покажется, так что прошу моё особое мнение отразить в протоколе работы комиссии.

Отразили, куда они денутся. Да, а средства массовой информации в эту последнюю неделю как с цепи сорвались. Основной удар конечно на себя Аня приняла, но и мне пришлось дать интервью без счета… но всё хорошо, что хорошо заканчивается — аварию мы на исходе недели локализовали, радиационный фон снижался медленно, но неуклонно, людей скоро на место вернем. Поставил вопрос о выводе ОКБМа за черту города — понятно, что это большие деньги и немаленькие сроки, но лучше в этом деле перебдеть, чем… Большинством голосов решили выводить, в течение следующего года, ну и ладно.

Да, и еще для пострадавших от аварии у нас дал концерт Высоцкий, это не моя инициатива была, он сам предложил, а я не отказался. Выступал в ДК города Кстова, эвакуированные там почти все недалеко проживали. Ажиотаж страшный был, билетики на концерт у меня не меньше тысячи знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых людей попросили, а что я мог сделать, не было у меня этих билетиков, организацией другие люди занимались. После концерта я познакомил Володю и Марину (она тоже приехала) с бабкой Прасковьей — вот мол твоя спасительница и ангел-хранительница.

Глава 9

Бабка уж на что была вся такая невозмутимая и сдержанная, но и она, когда Семёныча увидела, то аж в лице изменилась. Но ненадолго, быстро себя в руки взяла. Потом долго поила его своими отварами и расспрашивала о столичном житье-бытье, а в ответ Володя ей целый концерт устроил, на свежем воздухе рядом с собачкой (та погавкала немного, но скоро успокоилась и слушала «Кони привередливые», тихонько подвывая в пространство). Марине это маленькое приключение очень понравилось.

На свою дачу, увы, я их не смог пригласить, там же толпа эвакуированных обитала до следующей недели (а дальше должны были снять оцепление… ну если всё хорошо с радиацией будет), так что отвёз их опять по знакомому адресу на Кирова. Где на скамеечке сидела вечным сиднем Полина Андреевна. Увидев Высоцкого во второй раз, она искривила губы в бледном подобии улыбки и справилась, как у него здоровье. На что Высоцкий положил мне на плечо руку и ответил:

— Сережиными молитвами живой пока. А у вас как?

— Да что мне сделается, — ответила она, — помереть бы поскорее, а не отпускает господь бог с этой земли.

— Это вы зря, — серьезно сказал Семёныч, — на господа бога бочку катите зря, лишнего срока он никому не отмеряет.

И подумав, добавил:

— Приходите на мой концерт вечерком. Ведь мы устроим его здесь, верно? — это он уже ко мне обратился.

— Ну ясен пень устроим, только заранее не надо бы об этом заявлять, а то половина Автозавода сбежится.

И мы поднялись в нашу квартиру пить чай с калачами… по ходу дела спросил у него, что там со съемками у Спилберга.

— Нормально всё со Спилбергом, написал две новые песни, Марина помогла их на английский перевести, записывать меня будут через пару недель, когда закончится командировка в Семипалатинск.

— А ты, значит, туда не поедешь, в Казахстан этот?

— Что мне там делать, Хоффман же с Николсоном там сниматься будут и эта… Фонда, а я лучше в Москве посижу да песни отшлифую. А ты поедешь туда?