Империя вампиров

К стенам пришло воинство великое и ужасное, и защитники города дрогнули, ибо среди мертвых увидели они лица тех, кого прежде знали: погибших любимых и павших товарищей. Но Черный Лев воздел меч свой к небесам, и при виде его мрачного царственного лика, при звуке его голоса, сердца их вновь наполнились верой.

– Оставьте страх, – велел он. – Примите ярость.

– Жан-Себастьен Рикар, «Битва при Бах-Шиде»

I. Несправедливость

– До наступления ночи оставалось целых два часа, – сказал Габриэль. – Я ехал на север через разрушенные фермерские угодья, по раскисшей от серой мороси дороге. Ветер доносил первое дыхание суровой зимы, а земля кругом казалась какой-то неживой. Мертвые деревья обвивал бледный грибок, а дорога была просто милями пустой черной каши. Деревни, мимо которых я проезжал, напоминали города-призраки: постройки пустые, зато кладбища полные. Мне уже много дней не встречалось живой души. Прошло десять лет с тех пор, как я проезжал по землям императора Александра, третьего своего имени, последний раз, и с тех пор все стало только хуже.

– Когда это было точно? – спросил Жан-Франсуа.

– Три года назад. Мне тогда исполнилось тридцать два.

– И где тебя носило?

– На юге. – Габриэль пожал плечами. – В Зюдхейме.

– Что же ты оставил свой любимый Нордлунд?

– Терпение, холоднокровка.

Вампир молча надул губы.

– От дождя меня спасало старое пальто: выцветшие пятна крови, черная кожа. Треуголка натянута на самые уши, а воротник поднят высоко, как учил меня мой старый наставник. Впервые я этот наряд примерил годы назад, а он все сидел как влитой. На поясе в потертых ножнах висел меч, и я, низко опустив голову, ехал навстречу непогоде сквозь жалкую пародию на день.

Справедливый дождь не любил. Он его всегда ненавидел, но как обычно упорно шел дальше через холодную и тихую пустоту. Красавец, а не конь: вороной, отважный и надежный, что твоя замковая стена. Даром что мерин, яйца у него были покрепче, чем у многих жеребцов, которых я видел.

Жан-Франсуа поднял взгляд.

– Ты так и ездил на прежнем коне?

Габриэль кивнул.

– Жизнью нас обоих слегка потрепало, но, как и обещал настоятель Халид, Справедливый оставался мне самым преданным другом. В какой-то момент я перестал считать, сколько раз он спасал мне жизнь. Вместе мы прошли через ад, и он вернул меня домой. Я любил его как брата.

– И оставил ему кличку, которой наградила его та сквернословка, сестра-новиция? Астрид Реннье?

– Oui.

– Зачем? Эта девушка что-то значила для тебя?

Габриэль перевел взгляд на лампу, и в его зрачках заплясало отражение пламени.

– Терпение, холоднокровка.

В камере повисла тишина, нарушал которую лишь скрип пера по пергаменту.

Продолжил Угодник не сразу.

– Я уже много месяцев не знал нормального отдыха. Планировал перебраться через Вольту до зимосерда, но дороги оказались не такими удобными, как я рассчитывал, да и карта моя давно устарела. Начнем с того, что местные уничтожили путь в Хафти и обрушили мост через Кефф. Я, сука, милю за милей проезжал, а мне так и не встретилось ни паромщика, ни вообще хоть какой живой души. Вот и пришлось развернуться и ехать вверх по течению.

– Зачем? – спросил Жан-Франсуа.

Габриэль удивленно моргнул:

– Зачем я вернулся?

– Зачем местные обрушили мост через реку Кефф?

– Говорю же, это было три года назад. С начала мертводня минуло двадцать четыре года. Владыки крови к тому времени превратили наш мир в бойню. Нордлунд обернулся пустошью. Оссвей, если не считать нескольких прибрежных замков, пал. Армии Вечного Короля подбирались все ближе к Августину, а север Зюдхейма кишел бродячими порчеными, как тряпки портовой шлюхи – блохами. Вот местные и обрушили мост, чтобы отрезать подступы.

Нахмурив брови, вампир постучал пером.

– Я же просил тебя, де Леон, рассказывай все как ребенку. Так по какой причине местные обрушили мост?

Угодник-среброносец стиснул зубы и жестко посмотрел на чудовище. Он рассказывал все не просто как ребенку, а как ребенку, которого мамка настойчиво и с рвением роняла башкой на пол.

– Вампиры не могут перейти текущую воду. Если только по мосту или если их закопать в холодную землю. Самые могущественные из них, возможно, и способны на это, если сделают над собой неимоверное усилие, но для неоперившейся нежити быстротекущая река – все равно что стена пламени.

– Merci. Прошу, продолжай.

– Уверен? Может, есть еще херня, на которую ты и так уже знаешь ответ?

Вампир улыбнулся:

– Терпение, шевалье.

Габриэль сделал глубокий вдох и двинулся дальше: