Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

Во многом благодаря сохраняющейся численности татар, евреев, греков, армян и других меньшинств государственные и церковные власти в Крыму придерживались более прагматичного и примирительного подхода, чем в Казани382. Таврическая и Симферопольская епархия была учреждена только в 1859 году383. Уже тогда, в отличие от Казани, управляющий Таврической губернией предостерегал от православного прозелитизма, а представители церкви в Крыму, как правило, воздерживались от прямой миссионерской деятельности (несмотря на периодическое давление со стороны архиепископа в Одессе или митрополита в Москве). Таким образом, религиозная автономия крымских татар соблюдалась в большей степени, чем в Поволжье. Во время Крымской войны (1853–1856) к крымским мусульманам относились как к потенциальным предателям, побуждали к отъезду или даже насильственно переселяли384. Этот опыт в очередной раз заставил тысячи людей бежать, привел к опустению целых деревень и, несомненно, помог вписать в коллективную память крымских татар страдания и лишения, связанные с ним. Однако, несмотря ни на что, к началу века татары по-прежнему составляли крупнейшую общину в четырех из пяти крымских уездов. Возможно, имперские власти извлекли важный урок из военного периода и с 1860-х годов вновь предпочли более примирительный подход – это может быть одним из основных факторов отсутствия в Крыму эпохи реформ массовых беспорядков, которые подробно обсуждаются в шестой главе385.

Различные подходы к миссионерской работе отражали более широкие различия в отношении к этнорелигиозным меньшинствам в обоих регионах. В Поволжье большинство оставшихся там представителей меньшинств были из числа бывших или по-прежнему практикующих анимистов, к которым власти продолжали относиться либо с жалостью, либо с пренебрежением. Российские элиты отвергали их веру как «грубые суеверия» или относились к ним как к «детям природы», которых империя должна была приручить и цивилизовать. Возможность распространения на них политики веротерпимости, не говоря уже об институциональной поддержке, даже не рассматривалась386. И в Крыму не все меньшинства были поставлены в равные условия. На еврейское население формально распространялись те же ограничения и дискриминационные меры, которые существовали по всей империи. Караимы, настаивающие, как правило, на своем отличии от иудаизма, в 1837 году были официально признаны религиозной группой, в результате чего было учреждено Таврическое и Одесское духовное управление караимов. Как и мусульманам, армянам, грекам и европейским «колонистам», караимам была предоставлена автономия в религиозных и некоторых административных и юридических вопросах, однако некоторые ограничения продолжали действовать вплоть до их полного отделения от еврейской общины в 1863 году387. Многочисленные запреты, напротив, были наложены на считавшихся евреями крымчаков (раввинитов). При этом местные чиновники зачастую не представляли, как их можно распознать и как с ними обращаться, поскольку многие из крымчаков говорили и одевались как татары, особенно в таких городах, как Карасубазар388.

РАСХОЖДЕНИЯ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ТРАЕКТОРИЯХ: ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС, ПОВИННОСТИ И МИГРАЦИЯ

То, что мусульмане по-разному управлялись в Крыму и Казани, во многом связано с их различным экономическим, социальным и военным положением. С момента присоединения Казанского ханства царь использовал татарскую элиту в качестве кавалерии для защиты границы, предлагая ей взамен земельные наделы. Таким образом, на приграничных территориях постепенно сформировалась мусульманская знать, чье положение было основано на военной службе. Служилые татары получили более высокий статус, чем крестьяне, проживавшие в их поместьях, но уступали как татарским мурзам, так и высшему московскому обществу389. С середины XVII века их статус понизился, в основном потому, что ситуация с безопасностью в Казани улучшилась и русская армия больше не нуждалась в кавалерии390. Русская элита также стремилась приобрести земли на границе, поэтому власти не были склонны продлевать татарам право на пользование пожалованными землями.