Читаем Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России полностью

В Крыму и Казани существовали разные модели расселения этнорелигиозных групп. Русские заселяли всю Казанскую губернию, составляя большинство или значительное меньшинство практически во всех уездах (см. карту 4)349. Татары составляли большинство населения в Мамадышском и Казанском уездах (за исключением самой Казани, которая была преимущественно русской), а также в Тетюшском уезде. Значительная доля русских и татар проживала в Чистопольском, Лаишевском, Спасском и Свияжском уездах. В западной части губернии, напротив, преобладали черемисы (Царевококшайский уезд) или чуваши (Ядринский, Цивильский, Козьмодемьянский и Чебоксарский уезды); русские составляли от 9% до 23% населения западной половины губернии, в то время как татары были заметно представлены (более 20%) только в Царевококшайске.

Большинство деревень были монорелигиозными и моноэтническими. К 1860-м годам только 6% всех казанских татар жили в «смешанных» деревнях, и лишь в немногих из них проживали русские (татары чаще жили вместе с чувашами, черемисами, мордвой и другими)350. В Крыму смешанные деревни возникли в результате межэтнических браков, оттока татар (и периодического возвращения эмигрантов) и одновременной колонизации этих земель славянскими, немецкими и другими поселенцами351. В любом случае, хотя большинство татар и проживали в моноэтнических поселениях, в последующих главах показано, что они активно участвовали в социальном и экономическом обмене со своими соседями.

Татарские деревни были сосредоточены вдоль северных и восточных границ Казанской губернии, в густо заросших лесом районах, удаленных от основных городов, рек и других торговых путей. Татарские историки объясняют, что русское правление с 1552 года, по сути, превратило татар из разнородной группы в крестьянское население352. Действительно, ко второй половине XIX века 95% поволжских мусульман жили в деревнях353. Столица губернии и большинство других городов региона были в основном населены русскими, которые в то же время составляли значительную часть крестьянства. В Крыму, для сравнения, славянское население в основном проживало в трех городах – Симферополе, Севастополе и Керчи354. Татары же составляли большинство населения в небольших городах и в сельской местности. Как и в Казани, они были вытеснены с более плодородных земель, расположенных к северу и к югу от Крымских гор355. Евреи, караимы, греки и армяне также составляли существенную часть городского населения полуострова, в то время как в Поволжье нерусское население (за исключением небольшого числа евреев, поляков и немцев), напротив, старалось не селиться в городах.

Важно отметить, что эти два региона имели разные демографические траектории. То, что процент татар в Крыму сокращался, в то время как в Казани их численность оставалась стабильной, во многом связано с эмиграцией в Османскую империю, особенно после Крымской войны (1853–1856). И по мере того как многие татары уезжали, прибывало все больше русских, украинцев и представителей других этнорелигиозных групп. В Ялте, превратившейся из татарского центра торговли в курортный город, население становилось все более разнородным: в 1870 году мусульмане по-прежнему составляли более трех четвертей всех родившихся в Ялте (а православные – менее одной шестой); к 1901 году ситуация стала противоположной: теперь православные составляли 65% населения, а мусульмане – всего 6,2%; в городе также появились крупные общины евреев, протестантов, римокатоликов, армянокатоликов, армяно-григориан и караимов356.

И все же, несмотря на происходящие изменения и не в последнюю очередь благодаря обратной миграции, численность крымских татар оставалась высокой. В период с 1866 по 1884 год численность татар в Крыму увеличилась с 109 305 до 151 204 человек357. К середине 1880-х годов мусульмане по-прежнему составляли 42,7% населения полуострова: хотя среди городских жителей их было не более 18%, в сельской местности они представляли собой явное большинство (64%)358. К 1917 году численность мусульман сократилась в городах – до 12% и в деревнях – до 42%359. И хотя эти данные свидетельствуют о сокращении численности татарского населения, они также подчеркивают, что вплоть до конца имперского правления татары оставались основной этнорелигиозной группой в крымских деревнях и селах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1000 лет одиночества. Особый путь России
1000 лет одиночества. Особый путь России

Авторы этой книги – всемирно известные ученые. Ричард Пайпс – американский историк и философ; Арнольд Тойнби – английский историк, культуролог и социолог; Фрэнсис Фукуяма – американский политолог, философ и историк.Все они в своих произведениях неоднократно обращались к истории России, оценивали ее настоящее, делали прогнозы на будущее. По их мнению, особый русский путь развития привел к тому, что Россия с самых первых веков своего существования оказалась изолированной от западного мира и была обречена на одиночество. Подтверждением этого служат многие примеры из ее прошлого, а также современные политические события, в том числе происходящие в начале XXI века (о них более подробно пишет Р. Пайпс).

Арнольд Джозеф Тойнби , Ричард Пайпс , Ричард Эдгар Пайпс , Фрэнсис Фукуяма

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
История Французской революции: пути познания
История Французской революции: пути познания

Монография посвящена истории изучения в России Французской революции XVIII в. за последние полтора столетия - от первых опытов «русской школы» до новейших проектов, реализуемых под руководством самого автора книги. Структура работы многослойна и включает в себя 11 ранее опубликованных автором историографических статей, сопровождаемых пространными предисловиями, написанными специально для этой книги и объединяющими все тексты в единое целое. Особое внимание уделяется проблеме разрыва и преемственности в развитии отечественной традиции изучения французских революционных событий конца XVIII в.Книга предназначена читательской аудитории, интересующейся историей Франции. Особый интерес она представляет для профессоров, преподавателей, аспирантов и студентов исторических факультетов университетов.

Александр Викторович Чудинов

Учебная и научная литература / Образование и наука / История