Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

В самой столице татарское влияние было менее заметным. Тем не менее, по словам одного из друзей Серова, прибывшего в Симферополь в 1848 году, город был «полутатарским»328. Как и в Казани, русские очевидцы были поражены восточным влиянием. Ак-Мечеть, небольшой татарский городок, выбранный в качестве резиденции таврического губернатора и переименованный в Симферополь в 1785 году, сохранял смешанную идентичность, в которой сочетались «азиатские» и «европейские» элементы329. Как сам город, так и его христианское население росли медленно. Татарский квартал так и не был снесен, а в 1818 году было дано официальное разрешение на строительство домов «на азиатский манер»330. В отличие от Севастополя, где почти исключительно русский город заменил татарский поселок Ахтиар, в крымской столице к середине XIX века татары по-прежнему составляли более 60 % населения331. По мнению большинства образованных русских, присутствие татар являлось угрозой для порядка и препятствием на пути к прогрессу. Так, один русский офицер, проезжая через Симферополь в 1840 году, выразил свои мысли следующим образом:

Что вам сказать о самом Симферополе? Во-первых, он некрасив, а во-вторых, здесь мало пахнет Русью. Татары, безвкусие и неопрятность; неопрятность, безвкусие и татары — вот его физиономия332.

Плачевное состояние города автор объясняет татарским влиянием, что становится понятно из его описания бывшей столицы Крымского ханства, расположенной примерно в 30 километрах от Симферополя:

Несмотря, однако ж, на сумерки, нам не трудно было заметить, что в Бахчисарае по-прежнему грязно и неопрятно. Паломники пророка и внутри России остаются верными своим народным привычкам333.

Однако не все так мрачно. На южном побережье офицер остановился в селе Алупка и был им очарован:

Почти каждый дом окружен красивыми орешниками, а в самой середине усадьбы возвышается прекрасная мечеть, которой золотой купол и луна блистают в зелени деревьев очень приятно334.

Он также отметил чистоплотность и гостеприимство своих хозяев, добавив, что хотя они и не решались пить вино, от водки они не отказывались335. Хотя подобные описания не были редкостью в то время, многие русские современники ассоциировали татар в первую очередь с ленью, неряшливостью и равнодушием336.

Крымская война (1853–1856) стала переломным моментом для образа и положения Тавриды. Теперь состоятельные туристы приезжали не только полюбоваться природной красотой побережья, но и увидеть крепость и порт Севастополя — священную землю, на которой русские солдаты отважно сражались во время войны337. Знаменитая осада Севастополя широко освещалась в прессе, а стихи и рассказы, основанные на личном опыте, включая «Севастопольские рассказы» Льва Толстого, помогли вписать образ страдания, самопожертвования и ощущение общей угрозы в имперскую коллективную память. Напоминания о боли и мужественной борьбе были вписаны в городское пространство Севастополя: разрушения были повсеместными, улицы, площади и холмы, на которых расположен город, получили названия в честь героев войны, а сам он постепенно превратился в «музей под открытым небом, состоящий из памятников, мемориалов и памятных досок»338. Следует отметить, что таким образом конструируемая историческая память была выраженно русской: татары и другие народы практически не играли никакой роли в истории о защите родины, разве что выступали в качестве предателей.

К 1860‐м годам Крым стали обсуждать по всей России и вне контекста войны. Как и в 1820‐х годах, приобретение собственности сыграло решающую роль в росте благосостояния Крыма. В 1860 году императорская семья купила Ливадийский дворец под Ялтой. Восхищенные живописными окрестностями, они вскоре превратили дворец в летнюю резиденцию, что положило начало моде на отдых в Крыму. В течение нескольких лет множество туристов и ялтинцев приезжали в Ливадию, чтобы прогуляться по парку в надежде увидеть царскую семью или посмотреть фейерверк в честь дня рождения одного из членов императорской фамилии339. К 1869 году быстро растущее число отдыхающих заставило власти Одессы, Симферополя и городские управы Ялты, Севастополя и Феодосии начать дискуссию о недостаточном количестве и разнообразии гостиниц в Крыму340.

Люди, привыкшие к холоду и мрачности Петербурга, были очарованы крымской природой. Юлия Горбунова, чей муж управлял Ливадийским имением с 1874 по 1880 год, так описывала свои первые впечатления в августе 1874 года: