Империя зла

Молча уставившись ему в глаза, ты в подробностях представил, как и что сделаешь с этим куском плоти. Сначала поищешь, вдруг под салом есть мясо — хорошая такая отбивная, сочная, с кровью. Отбивную неплохо бы зажарить в собственном жиру. А потом… Чучело отвело взгляд, бормоча о посетителях, уединившихся в номере «30». К тому же оно проявило инициативу, вручив тебе универсальный ключ — карточку из пластика с магнитной полосой.

— Может, все-таки сигарету?

— Да-да, спасибо, да, буду, спасибо!

Наконец-то правильный ответ.

Ты вошел в клуб. Лестница, подъем, еще одна порция табака перекочевала из пачки в губы.

Остановившись у нужной двери, ты вытащил пистолет.

* * *

В дверь постучали. Уверенно так, по-хозяйски. Мол, чего расселись, скорее открывайте, ну же!

Иван замер где был. Очень ему не понравилась эта уверенность, очень.

Стук повторился. На сей раз тарабанили дольше. И молча. Ни тебе «Откройте!», ни ругани, ничего вообще. Уместно ли в таком случае спрашивать «Кто там?» или лучше промолчать, схорониться?

«Сейчас ногами лупить начнут, — подумал он, — а дверь слабенькая, не выдержит».

И ошибся. Не начали.

Щелкнул замок, дверь чуть приоткрылась, из-за нее показалась рука с большим черным пистолетом.

Прыгнув к двери, Жуков вцепился в запястье, дернул на себя, вывернул… Он, чемпион Москвы по дзюдо, и представить не мог, что кто-то сумеет воспротивиться такому захвату. Будто вцепился в бетонный столб — не пошевелить, а в следующий миг взвился в воздух от удара в грудь и упал на постель, хватая ртом воздух, который почему-то не желал поступать в легкие.

Шрам. Хищная улыбка. Вонючая сигарета во рту. В номер проник тот самый человек, который руководил арестом Владлена Жукова. Тот, который ранил Ивана, а потом явился за ним в милицейский участок.

Кровь прилила к глазам, кулаки сжались, мышцы напряглись.

— Спокойно. — Человек спрятал пистолет в кобуру под мышкой. — Не надо нервничать. — После чего чуть обернулся, чтобы прикрыть за собой дверь.

Это было его ошибкой. Иван схватил первое, что попало под руку, — бутылку с «шампанским» — и швырнул. Она угодила незваному гостю в голову, разбилась. Гость упал на колени — по шее из-под волос потекла кровь — и потянулся за пистолетом. Но Жуков оказался быстрее — вмиг сократив расстояние, со всей дури врезал ногой ему в лицо, прямо в шрам. Враг опрокинулся на спину без сознания.

С хрипом воздух прорвался в легкие, Иван тяжело задышал.

Из санузла с грязно-белым полотенцем в руках, мурлыча что-то себе под нос, вышел Тарсус.

— Что за шум, а драки нет? — начал он и осекся, заметив на полу распростертое тело.

Конфисковав пистолет — на кой он теперь человеку со шрамом? — Иван не удержался, подколол:

— Пока некоторые ТО заняты, я спасаю задницы этих некоторых от пуль.

Слова давались с трудом. Его трясло от ненависти к человеку со шрамом. Ведь из-за него больше нет ни матери, ни отца. И жив еще этот ублюдок только потому, что Иван не определился с казнью. Просто пустить пулю в лоб — слишком мелко, этот поганец должен умереть мучительно, зная, что подыхает, и зная, что не может спастись. Как было с отцом. Да, еще он должен испытывать жуткую боль. Что там Тарсус говорил насчет ранения в живот?..

— Ну ничего себе… — Подпольщик уронил полотенце и попятился, сделав пару шажков. — Да это ж Серпень, спец по особым поручениям, на Бадоева работает. Держи его на прицеле, Маршал. Если что — вали сразу. Этот тип очень опасен. Мне надо сообщить начальству… — Выдернув из комбеза коммуникатор, он быстро настучал сообщение, отправил.

И тут же в плаще Серпня раздался сигнал — на его девайс пришло что-то.

Парни переглянулись. Жуков решил, что, пожалуй, стоит начать с коленной чашечки. Прострелить сначала одну, а потом…

— Держи его на прицеле. — Тарсус навис над «гостем», перекрыв собой линию огня. Ощупал окровавленную голову, удовлетворенно хмыкнул. Затем изъял коммуникатор и, прикипев взглядом к экрану, ошарашенно присвистнул: — Твою мать!.. Маршал, убери пушку, а то еще стрельнешь случайно… Убери, говорю!

Иван недоуменно пожал плечами, но опустить оружие и не подумал.

Тело на полу застонало, заворочалось. Приподнявшись на локтях, Серпень взглянул на парней так, что у Ивана мурашки по спине пробежали. Враз перехотелось выдумывать пытки. Нажать на спуск — и дело с концом! Облизав пересохшие губы, Иван прищурился, палец на спуск и…

И тут спец по особым поручениям подмигнул Тарсусу:

— Здравствуй, Емеля. Вот и свиделись. Курить будешь?

* * *

— Маршал, опусти-ка ствол. — Тарсус уронил полотенце, но поднимать не стал. — Ты ж хотел встретиться с моим начальством. Так вот оно.

— Что?! — Союзник дернул плечами, прищурился, целясь Серпню в лоб. — Что ты несешь?! И чего эта мразь тебя Емелей называет?!

А ведь не уберет ствол, понял Тарсус. Еще и пристрелит Серпня, если не рассказать ему что и как. Мало того — те три ганглия, что у пацана вместо мозгов, запросто сделают вывод, что он, Тарсус, с подлым прихвостнем Бадоева заодно, а значит, тоже враг и достоин пули в затылок.