Империя

Потом, последовало долгое прощание, полное заверений в «уважении и почтении», которые обе стороны испытывают друг к другу. Потом дядя обнял племянника, вручил ему несколько кошельков, «на дорожные расходы». Велел во всем слушаться достойнейшего Виста Тадия, и «не ронять чести фамилии Аттиев». После чего удалился, вежливо отклонив просьбы переночевать вместе с караваном.

И с этого момента, – в жизни нашего героя наступила новая фаза, по традиции, разительно отличавшаяся от всех прежних.

Быстро выяснилось, что подражать раз в две недели выходцу из купеческого сословия, и быть одним из них каждый день, – две разительно отличающиеся друг от друга стороны совершенно разных медалей. А горожанину, пытаться изображать караванщика, чуть-чуть сложнее, чем рыбе изображать птицу.

Как и представители многих других профессий в Империи, караванщики были чем-то вроде отдельной касты. Всю свою жизнь они проводили в дороге, перевозя с места на место почти половину всех товаров Империи. У них были свои боги, обычаи, суеверия, традиции, свое муниципальное управление и даже суды.

Караванщики были довольно закрытой кастой, процентов девяносто из них уже рождались караванщиками, а оставшиеся десять процентов набирались из купцов, ходивших вместе с караванами, и людей, волей судьбы к ним прибившихся. Стать своим среди караванщиков было невообразимо трудно. И наш герой, в полной мере эти трудности познал.

Вдруг выяснилось, что он не умеет правильно сидеть, одеваться, есть, и даже не знает как «правильно» справлять нужду в условиях открытой местности. А уж что касается ухода за лошадьми и верблюдами, ориентирования на местности, способностей разжечь костер, найти воду, добыть свежего мяса….

В первую же неделю Скорпион умудрился заблудиться, отойдя буквально на сотню шагов от стоянки, попасть в зыбучие пески и чуть не утонул при переправе через небольшую речушку. И каждый раз, его спутникам приходилось спасать его.

Но все это, в общем-то, было простительно для горожанина, каковым его все справедливо считали. Но вот куда хуже было то, что он несколько раз серьезно нарушил правила и табу караванщиков, чем вызвал их сильное раздражение. Но откуда ему было знать, что нельзя отходить мочиться на правую сторону от направления движения каравана? Что подстреленный им белый суслик, – признак чей-то скорой смерти? Что человек вышедший ночью с не завязанным поясом, – приманивает к себе злых духов. А забыть какую-либо вещь на месте стоянки, – к задержке в пути. Караванщики, будучи людьми суеверными, очень серьезно относились к подобным вещам. Их жизнь была переполнена таким количеством примет, суеверий и запретов, – что человеку, выросшему в другой культуре, наверное, не хватило бы жизни, чтобы узнать их все. И наш герой, по-незнанию постоянно умудрялся совершать какой-нибудь ужасный, нетактичный, или просто глупый проступок.

Чуть ли не каждый шаг его вызывал ропот, скрытые усмешки, а то и откровенные взрывы хохота окружающих. Никогда он еще не чувствовал себя таким неловким и ущербным.

Но это были только, так сказать, симптомы болезни. Истинная же проблема заключалась в неопределенном Статусе Аттия Бузмы.

Искренне желая научить нашего героя всем премудростям караванной торговли, – Вист Тадий определил его в младшие погонщики. Как правило, эту обязанность выполняли дети лет десяти-двенадцати, постигающие науку перегонки караванов под наблюдением отцов и старших братьев, или, разные прибившиеся к каравану люди без профессии. Когда-то, сам ныне почтенный купец, приняв полностью разорившееся дело своего отца, начинал свою карьеру в этом качестве и был твердо уверен, что не постигнув все азы Перегона, и особенности жизни и мышления погонщиков, – нельзя стать настоящим купцом-караванщиком.

И если бы наш герой действительно был простым погонщиком, – несколько хороших взбучек, сопровождающиеся пояснениями, в чем он ошибся, быстро научили бы его вести себя правильно.

Но он простым погонщиком не был. Утром он вставал, ел из общего котла, обихаживал лошадей, к которым был прикреплен, и навьючивал их. Но стоило каравану тронуться в путь, он занимал место около Старшего караванщика, и вел с ним какие-то беседы.

А Старший Караванщик, – подобно капитану корабля, был первым после богов, на все время движения каравана. Он имел право наказать, выгнать и даже убить любого, кто к каравану присоединился. Так с какой стати, какой-то молокосос…???

Конечно, будь Аттий Бузма Купцом, или Господином, существом стоящим куда выше обычного погонщика, – никто бы даже и фыркнуть в его сторону не посмел. Но он не вел себя как господин…., хотя и на человека, искренне старающегося стать погонщиком, он тоже не походил.

Но и сам Аттий Бузма не слишком-то пытался наладить контакт со своими спутниками, привычно не обращая внимания на их недовольство или насмешки.