Империус (ЛП)

- Что ж, - дрожащим голосом сказала Тонкс, вставая рядом с Римусом и обхватывая пальцами его плечо в жесте поддержки. – Судя по всему, нам предстоит обыск.

========== Глава 37. Момент истины (часть 2). ==========

И с помощью заклинаний, и вручную Римус и Тонкс принялись перерывать то, что осталось от лаборатории Зелии, в поисках завалявшейся где-то и чудом уцелевшей бутылки с волчьим противоядием. Не сговариваясь, они поделили помещение, причем Тонкс искала на правой половине, а Римус – на левой. Притягивающее заклинание, однако, не принесло результата, и, хотя Тонкс убеждала его, что бутылка могла где-то застрять, а потому поиски не являлись напрасной тратой времени, Римус уже чувствовал себя побежденным.

Луна поднималась. В их распоряжении оставалось минут десять или даже меньше до того момента, как его уже дрожащее в предвкушении тело пронзит боль, возвещая начало трансформации, которая изменит его до неузнаваемости, а без последней порции волчьего противоядия исчезнет и его разум. Еще меньше времени оставалось до той секунды, когда ему придется отослать прочь Тонкс – несмотря на ее протесты, он знал, что до восхода луны она должна покинуть институт. Уйдет ли она с ним или одна не имело значения. В тот момент, когда увидел перед собой разгромленную лабораторию, он понял, что поиски волчьего противоядия обречены на провал. Опечатанное помещение рядом с основанием лифтовой шахты обеспечит ему уединение, необходимое для трансформации, а несколько наложенных заглушающих заклинаний, возможно, даже помогут избежать ненужного внимания до тех пор, пока утром не прибудет помощь.

Надежда была зыбкой, но на большее рассчитывать не приходилось.

- Ах ты ж черт! – тихо воскликнула Тонкс.

Римус обернулся к ней и увидел, как она – такая бледная – смотрела на покрытый чем-то красным палец.

- Тонкс?

- Порезалась, - раздраженно объяснила она. – Чертово стекло. Мне надо было быть более осторожной.

Надо было. Еще как надо было.

Кровь. На ее пальце была кровь, он видел ее – видел, как она стекала по коже, увлажняя ее, и когда разыгралось его подогреваемое скорой трансформацией воображение, ему показалось, что он ощущает ее запах – резкий аромат, словно нашептывающий ему о добыче, о голоде, о всепоглощающей потребности впиться зубами в чью-то плоть в свете луны…

Нет! Соберись!

- Не облизывай, - резко предостерег Римус – резче, чем намеревался, в своей борьбе с одолевающей его кровожадностью. Его слова заставили Тонкс замереть, остановив инстинктивное движение руки к губам. – Очисти рану и заживи ее с помощью палочки. Только Мерлин знает, что с тобой случится, если хоть капля этой смеси попадет в твою кровь или желудок.

- Ты прав, - согласилась Тонкс и, нерешительно улыбнувшись ему, вытерла окровавленный палец о мантию, а затем пробормотала заклинание, заживившее рану. – А ведь могло получиться довольно забавно. Мне всегда хотелось быть трехголовой рыбой или полосатым жирафом, - игриво заметила она. – Представь себе, если этот коктейль оказался бы настолько странным, что я превратилась бы в Долорес Амбридж…

Римус едва ее слушал. С трудом сглотнув, он боролся с инстинктами, которые заставляли его смотреть на красные пятна на ее мантии. Кровь, там все еще была кровь…

Забудь о крови! Человек, ты человек, ты человек…

- Римус?

Несмотря на то, что она позвала его тихим голосом, он подпрыгнул на месте от неожиданности. Подняв глаза, он обнаружил, что она смотрит на него со смесью неуверенности, сочувствия и тревоги. Она поняла.

- Сколько до восхода луны? – мягко спросила она.

Недостаточно долго. Сумев по крайней мере заставить свой голос звучать ровно, Римус ответил:

- Может, десять минут, может, меньше.

Какое-то мучительное мгновение она удерживала его взгляд, а затем посмотрела вниз на кучи битого стекла и разлитых зелий.

- Тогда нам надо поторопиться, - заметила она как бы невзначай. – У нас не так много времени.

«Да, ты права.

И я не могу позволить тебе тратить те минуты, что еще остались».

Несколько мгновений он просто смотрел на нее, вбирая вид ее бледного лица, непривычную безжизненность обычно таких ярких волос, ее практически неистовые движения, с которыми она перебирала окружающие ее обломки, и чувствовал, как исчезают последние надежды. Он знал, что делал – он пытался запомнить каждую черточку любимой женщины, прежде чем встретится лицом к лицу с необходимостью вырвать ее из своей жизни навеки. Это все бессмысленно, безнадежно… Времени больше нет – ни для волчьего противоядия, ни для них, и все, что они сейчас делали, это откладывали неизбежное. Он не позволит ей пострадать из-за этого.

«У меня осталось не так много времени, но ты…

Я хочу, чтобы у тебя его было больше».

- Тебе надо уходить.