Империус (ЛП)

«И запомни еще кое-что, сын. В твоем распоряжении не одно чувство. Слух, осязание, обоняние – это все может быть столь же важным, как и зрение. – Римус помнил отсутствующий взгляд отца, направленный в небо. – Однажды я допустил эту ошибку: смотрел, когда надо было слушать. Я позабыл, что некоторые существа обладают лучшим обонянием, чем я, и много хороших ребят погибло, забыв об этом. Всегда помни, что ты не сможешь заметить всего, пользуясь только зрением…»

Римус мысленно улыбнулся.

«Я люблю тебя, пап».

В последний раз вглядевшись в окружавшую его темноту, Римус закрыл глаза.

Казалось, мир вокруг замедлился. Он ощущал свое собственное дыхание, воздух, наполняющий легкие и вновь струящийся наружу, пульсацию сердца, ритмично перекачивающего живительную кровь по его артериям и венам, заставляющую вибрировать кожу и касающуюся костей. Римус растворился в этом простом ощущении. Он чувствовал боль в ушибленной голове, тогда как травмированные капилляры лопались и на коже образовывались синяки; он чувствовал напряжение в конечностях после быстрого бега и изматывающую усталость последних двух долгих и сложных дней и трансформации. Дюйм за дюймом осознание тела – такого знакомого и незнакомого одновременно, его собственного и совершенно чужого – поглотило его на мгновение.

А затем он перенес это новообретенное осознание на внешний мир, напрягая слух в звенящей тишине.

И оказалось, что никакой тишины нет.

Где-то вдалеке капал невидимый кран – размеренно, капля за каплей и, казалось, попадая в ритм с его сердцем. Над головой тихо гудело заклинание, очищающее воздух, совпадая по тональности с его дыханием. Он сделал один шаг вперед в поисках преград и услышал, как его когти слабо щелкнули по полу; стало быть, если он подождет, если Дольф двинется с места, он будет знать, где его искать.

А затем в его голове зазвучал другой голос: «Обоняние оборотней невероятно острое. Вообще-то, в «Компендиуме темных существ» Карактатус Принг высказывал гипотезу, что…»

Гермиона. Мерлин благослови ее и ее обширные знания.

Римус смутно ощущал запах помещения, в котором находился – смесь противоречивых запахов, раскрашивающих тьму перед ним. Но пока еще не сподобился проанализировать получаемую информацию.

Самое время начать.

Он глубоко вдохнул.

Ему показалось, что его смело ударной волной взрыва. Это помещение днями напролет занимали почти сорок человек, и свидетельство их присутствия здесь с почти что ошеломляющей силой било по чувствительным клеткам в его носу. Физический запах каждого человека, его кожи, и пота, и волос смешивался с запахами испытываемых эмоций: раздражение, гнев, разочарование, скука и страх наполняли воздух. Римус ощущал аромат остатков их еды и напитков – слабый запах курицы на крошках под столом, отголоски апельсинового сока и затхлый запах волчьего противоядия – старый и неявный, но настолько въевшийся в стены этого помещения, что его уже ничем нельзя было удалить. Он также ощутил запах шерсти, запах оборотня, но, учитывая полное отсутствие у него опыта в различении запахов, а также столь сильный фон, Римус не мог определить верное направление.

Что ж, во всяком случае, Дольф все еще здесь. Но что делать теперь ему?

Сначала Римус решил просто оставаться на месте и ждать. В конце концов, в его планы не входило затравить Дольфа, он хотел лишь загнать его в угол и нейтрализовать, так что, если из этого помещения не было другого выхода, то его работу можно считать выполненной, если он просто не даст пожирателю выйти из столовой. Но существовал ли отсюда другой выход? Римус предполагал, что нет, но он никогда не видел плана института, а потому не мог быть уверенным. А потом, что произойдет после захода луны? Тогда он окажется один на один с пожирателем смерти, спрятавшимся где-то в темноте, и если трансформация ослабит его, то Дольф с легкостью проскользнет мимо и натворит дел до того, как можно будет что-то предпринять по этому поводу.

Из глубины его памяти донесся смех, и перед глазами встало знакомое, но так давно утерянное лицо Джеймса Поттера, прислонившегося к его кровати в их спальне в Хогвартсе; рядом примостился Сириус, и они оба разбирали листы бумаги, исчерченные диаграммами касательно квиддича. Римус как наяву видел, как будущий отец Гарри схватил лист с записями, которые как раз комментировал его лучший друг, скомкал его и запустил Сириусу в голову.

«Это все ерунда, Бродяга! – фыркнув, воскликнул он. – Загонщики по курсу – это не угроза. Нет никакого смысла волноваться из-за того, кого ты видишь, потому что, если ты видишь их, значит, можешь уклониться с их траектории. Бладжер, который они отобьют тебе в спину – вот что свалит тебя с метлы…»

Держи врага в поле зрения, и тогда он не сможет навредить тебе. Хороший совет.

Даже в полной темноте.

Ему требовалось подобраться к Дольфу ближе, выследить его и больше не терять. Оставалось только найти его.

«Пошевелись. Давай же, пошевелись, чтобы я мог услышать тебя…»

И вот оно.

Тихий цокот когтей по полу. Едва различимый скрип отодвигаемого стула.

Попался.