Империус (СИ)

— Хм… — она немного смутилась и отвернулась, с преувеличенным интересом принявшись рассматривать шедшего впереди Маклаггена: тот периодически путал прямо, лево и право, в результате чего уже несколько раз повстречался с каменными стенами и чуть не свалился с лестницы. — У Уизли проблемы с нервами, вывести его из себя ничего не стоит, Урхарт это знает и сумеет воспользоваться.

С учётом того, что раньше Паркинсон проявляла к квиддичу ровно столько интереса, сколько было необходимо, дабы не обидеть своего лучшего друга, но никак не больше, звучало не слишком убедительно.

— Маклагген развалил бы им всю команду.

И опыт управления кем-то вроде него мог пригодиться Поттеру с вероятностью около тысячи процентов, если вспомнить, что он, в общем-то, был типичным представителем волшебного сообщества: эгоистичный, самодовольный и склонный уважать чужой авторитет только тогда, когда это выгодно лично ему.

— Так веселее, — Паркинсон продолжила упорствовать, и Спайк смирился с тем, что некоторые вещи женщины просто не в состоянии признать вслух.

— Как скажешь, милая, как скажешь.

— Но за предложение спасибо, — внезапно добавила она, когда они уже дошли до подземелий.

Во время обеда весь Хогвартс стал свидетелем невиданного чуда: при виде Паркинсон Рон Уизли не пошёл красными пятнами от злости, не скривился, не закатил глаза и не поморщился, как обычно бывало в последние дни. Он изобразил на лице вполне правдоподобную радость, хотя в глазах при некоторой сноровке читалось явное желание убивать, и подмигнул:

— Спасибо за поддержку, красавица.

И та, невиданное дело, смущённо зарделась.

— Мисс Паркинсон, — Поттер воспользовался её растерянностью и, цепко схватив за руку, неуклюже, но старательно к ней приложился. — Вы неизменно очаровательны.

У него даже получилось кивнуть Спайку и при этом удержаться от гримасы отвращения. Наверняка работа Грейнджер: она выглядела невероятно довольной происходящим… ровно до того момента, пока не увидела, что не меньше неё этим маленьким представлением наслаждался и сам Спайк.

— Мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер, — он вежливо кивнул первым двум и уже потянулся к руке последней, но та протараторила:

— Приятного дня! — и рванула на всей скорости к гриффиндорскому столу.

К ужину подобная манера общения со слизеринцами набрала немалую популярность, чем сильно подпортила им удовольствие от забавы.

========== Глава 4. Гриффиндорское коварство ==========

Вопреки собственному зароку Спайк не появлялся на кухне полных две недели вместо одной — чему немало способствовали горы домашних заданий, с каждым днём становившиеся всё больше, — но найденные в начале года заклинания, которые он тренировал каждый вечер под задёрнутым балдахином своей кровати, якобы пораньше отправляясь спать, уже начали уверенно получаться: пущенные на эксперименты старенькая напоминалка, вытребованная у матушки ещё на первом курсе в пику Лонгботтому, и один из трёх новёхоньких вредноскопов последней модели, купленных уже по её инициативе летом, исправно чинились, каким бы способом ни были сломаны перед этим — магическим или механическим, — и далее оттягивать визит не имело смысла.

Однако на кухне его подстерегал сюрприз: Кричера там не оказалось.

Час спустя, так и не дождавшись возвращения своего блудного помощника, но довольно мило поболтав с прочими эльфами, особенно неким Тинксом, с коим они ко взаимному удовольствию обменялись несколькими любимыми рецептами, Спайк покинул кухню, по уже доброй традиции нагруженный припасами.

Оставалось надеяться, Кричер всё же внял увещеваниям и хоть иногда отдыхает, однако странно, что он не участвовал в вечерней уборке. Как бы бедняге потом не пришлось наказать себя за это.

На следующий день за ужином Спайку стоило больших трудов не измениться в лице, когда вместе с прочими кулинарными шедеврами на столе появилось большое блюдо с жареными луковыми розочками. От внезапно нахлынувшей тоски в горле защипало (Истребитель Истребительниц мог выйти против Тёмного Лорда, и это не было бы жестом отчаянья, но у волшебника-недоучки Драко Малфоя — никаких шансов), и Спайк, заедая её, один умял почти всю тарелку, выделив попробовать по одной штучке только Паркинсон и миньонам, но те не оценили ни его щедрости, ни вкуса угощения.