Имперский пёс. «Власовец» XXI века

Солдаты выволокли во двор одну из лоханей. Монах придирчиво осмотрел ее со всех сторон и утвердительно кивнул. К несчастью, старое корыто рассохлось от времени и пропускало воду. Проблема решилась просто: по совету Зиверса лохань закрыли непромокаемой тканью палатки. Из бревен разобранной ранее крыши барака во дворе сложили костер, над которым повесили два больших котла, найденных тут же, в монастыре. Через час в них уже весело булькала вскипевшая вода. Слегка в стороне от большого костра монах развел собственный маленький костерок, на огне которого в небольшой плошке он сварил какой-то травяной настой. Ингредиенты для настоя проводник доставал из своего заплечного мешка. Наконец большая лохань была заполнена теплой водой. Монах пощупал воду рукой, а затем вылил в нее свое варево. Вслед за травяным настоем проводник вылил в лохань одну из двух канистр с маслом. Тщательно размешав палкой полученную субстанцию, азиат попросил, чтобы мумию просветленного Ньямару-Джи погрузили в заполненную водой лохань. Когда проводник погрузил закостеневшую мумию Хранителя Ключей с головой в воду, Волли не выдержал и схватил монаха за широкие рукава балахона:

– Ты что это делаешь? Утопишь же старичка, если он, конечно, еще жив! Хоть голову оставь!

Тибетец гневно зачирикал, нахмурив жиденькие брови. Он понял без переводчика, чем недоволен грозный белый начальник.

– С ним не случится ничего страшного, – перевел тираду монаха Шварцкопф. – Все процессы в организме просветленного замедлены настолько, что он может не дышать годами. Пророк Агарти находится в таком состоянии уже больше пятисот лет. Он единственный из ныне живущих, кто смог продержаться столь долгий срок. Демонстрируя всем желающим, как сила духа может победить бренную плоть!

– Не хотел бы я оказаться на месте этого победителя! – передернул плечами Волли. – У него, поди, все легкие превратились в труху…

Проследив, чтобы тело Хранителя погрузилось под воду полностью, монах засеменил к нише. Тыча пальцем в выбитые на скале знаки, проводник вновь очень быстро заговорил.

– Здесь указаны годы, – перевел Шварцкопф, – когда Ньямару-Джи выходил из состояния самадхи. Последний раз это случилось 84 года назад.

– Это получается, – прикинул в уме штандартенфюрер, – в 1923 году. 23-й год – год «Пивного путча»! В вашем мире Гитлер пришел к власти именно в этом году!

– Судя по надписи, просветленный изрек лишь одну фразу: «Пришел Великий Вождь», – Шварцкопф тоже наконец разобрался в иероглифах, выбитых над нишей.

– Пророк… – задумчиво произнес Вольфрам. – Его ученик, – штандартенфюрер кивнул головой в сторону груды костяков, – тоже редко ошибался… Но… в нашем мире победа досталась другим! Рон, спроси, долго он собирается отмачивать старика в бочке?

– Пару суток, – дождавшись ответа, перевел Шварцкопф. – Та дрянь, которую он вылил в бак, должна всосаться в кожу, мышцы и сухожилия. Естественная среда… Обезвоживание…

– Еще бы, – согласился Зиверс, – столько лет без пищи, воды и движения! Если он оживет и сможет говорить, это будет чудом! Если есть хоть маленькая надежда – будем ждать, сколько понадобится. Валеннштайн!

– Я!

– Все свободные от караулов могут отдыхать!

Пока тибетец отмачивал мумию, Зиверс и Гипфель решили осмотреть обветшалый храм жрецов Агарти. К большому изумлению Волли, святилище практически ничем не отличалось от ранее виденных храмов Лхасы, разве что уступало размерами. А так – тот же длинноухий Будда, те же росписи на стенах, те же символы.

– Герр штандартенфюрер, а в чем прикол? – спросил Волли. – Все эти храмы, они как братья– близнецы, – пояснил он, – не вижу разницы.

– А ты видел большую разницу среди лютеран, католиков, баптистов, православных? Крест, святые, иконы…

– Так это же разные ветви христианства! – воскликнул Волли. – У них одни и те же корни.

– Здесь то же самое – общие корни! А если посмотреть еще шире, охватить все без исключения религии, можно сделать вывод: корни едины! То есть все они произошли из одного источника…

– Который мы ищем? Шамбалу? Или Агарти?

– Называй как хочешь: Шамбала, Агарти, Авалон, Китеж-град, Асгард, смысл не изменится. Все это… Интересная деталь, – неожиданно сменил тему разговора Зиверс, рассматривая центральную фигуру Будды, – такого я еще не встречал…

– Что за деталь? – поинтересовался Волли.

– Смотри, в руках Будды два круглых опахала на длинных ручках…

– Вот эти, плетеные, со свастиками посередке?

– Они… Тонкая работа, золотое плетение…

– Так они золотые?

– Скорее всего, – подтвердил Вольфрам, – я не думаю, что в священном храме опустятся до позолоты.

Волли заскочил сидящему Будде на колени и дотянулся до одного из опахал.

– Здесь по ободу свастики еще и камни вставлены, – сообщил он штандартенфюреру. – Я, конечно, не ювелир, но брильянты от дешевой бижутерии отличить сумею!

– И свастики на опахалах разносторонние, – продолжал размышлять Вольфрам. – Нужно будет поинтересоваться у проводника, что сие означает. Думаю, что в этом есть какой-то тайный смысл.

– Так, может, мы их того, с собой заберем? Зачем добру пропадать?