Имперский престол (СИ)

С моим предложением все согласились. Были некоторое бурчание по поводу местничества при назначениях, но слабенько. Думал у Шеина заиграет самолюбие, но, нет, смолчал. Что, на самом деле, странновато. Ну да он здесь, а в Смоленск отправилась целая ревизионная комиссия, чтобы посмотреть хозяйственную деятельность смоленского воеводы Шеина. А еще это в его воеводстве будет важнейшее производство, и он, кроме меня и Луки, единственный, кто знает о том. Но уже скоро, через пару часов, узнают и остальные.

— И все же мы можем надорваться, — сказал приказной боярин Василий Петрович Головин, отвечающий за экономику и финансы.

— Не надорвемся, — с уверенностью сказал я. — Столько работали, сколько сделали, чтобы надорваться? Не бывать такому!

На самом деле, зная, что в иной истории эта турецко-персидская война, закончилась пшиком, хотя подразумевалась масштабной и кровопролитной, я не особо беспокоился. Тем более, что это наш не единственный театр военных действий с Османской империей. Планируется еще одна дерзкая и масштабная операция, даже две.

Строятся две сотни чаек, две сотни стругов, апробируются новые корабельные орудия. Впереди Синоп и Трапезунд, при чем одновременные атаки. Командовать тут будут Петр Сагайдачный и Иван Болотников. Сейчас именно они и готовят всю материальную базу, чтобы не только пошалить, но и вынести из этих городов все, что только можно.

Туркам будет не до прямой войны с нами, по крайней мере, в ближайшее время. У них сильно увеличивается логистическое плечо после потери Крыма в качестве вассала. Морем можно доставлять, но и это опасно. Москитный флот казаков научился справляться с грузными турецкими галерами.

Прямо тут и сейчас и был подписан союзный договор с Персией. Мы будем вводить свои войска в Картли и Кахетию, но оставляем за собой право принимать оперативные решение в ходе вероятной войны.

— А что, если визиря Куюджу Мурад-пашу убить? — нерешительно спросил Захарий Ляпунов.

Вообще такие вопросы не обсуждаются на Боярской Думе, но я все равно решил ответить.

— Надо, и убьем, Захарий Петрович, — сказал я, обводя всех своим грозным взглядом.

Ксения говорит, что у меня, наконец, начало получаться смотреть «царственным взором».

Всем хорош Захарий, но как у него выбить привычку брякать невпопад, да всегда так, что и меня подставляет? Нормально для царя казнить людей, вполне укладывается в голову и убийство на войне, хоть мирного, хоть военного, а вот отчего-то осуждается ликвидация монархов, как и знатнейших вельмож. Да и вообще такие дела должны делаться в тишине.

— Второй вопрос… — по моему знаку Лука стал зачитывать письмо от датского короля Кристиана IV.

Все просто: мы должны воевать со Шведами, а за это нам будут всегда открыты Датские проливы. При том, король уверяет, что способен самостоятельно, без особых усилий, разгромить шведов. Сам себе противоречит.

Первым высказался Семен Васильевич Головин — его епархия и направление.

— Нельзя нам ввязываться в войну со Швецией, Дания далече, шведы рядом, торговать нужно, — кратко изложил свою позицию мой «министр иностранных дел».

Против войны был и тот, кто, по идее, только за войну и должен ратовать — Скопин-Шуйский.

— Швед не лях, они зароются в землю и стоять будут. Расход большой пороха и ядер, а у нас с этим не богато, — сказал головной воевода.

Да я и сам именно сейчас не хотел бы влезать в скандинавскую свару. Знаю, что должны победить датчане, с большим трудом, но победили в иной истории. Вот только тогда шведы воевали одновременно и с нами. Сложный выбор. Да и англичане просят не обострять со шведами. С другой стороны, наших четыре боевых корабля сейчас находятся в Риге, датчане пропустили их, голландцы летом готовы плыть за товаром в ту же Ригу.

Решил пока отписаться в общих заверениях, что дружим, желаем мира и все такое. Чтобы было без конкретики, но дружелюбно. Посмотрим еще, дам задание Захарию Ляпунову и Головину-сыну, да и Гумберта напрягу, чтобы узнали лучше про состояние дел в Дании.

Вопросы о сельском хозяйстве и промышленности прошли в унылой, сонной обстановке. Но нужно их обсуждать тоже, пусть и в который раз. Главные решения были уже приняты, когда составлялся стратегический план развития на три года. Его-то и дали на подпись каждому боярину.

А вот завершение совещания по экономическим вопросом было ярким.

— Бояре, а все ли вы знаете этого человека? — спросил я, указывая на мужчину, которого только что по моему знаку пригласили в Тронный зал.

— Так алхимик это, — щуря глаза сказал Василий Головин.

— Представлю вам, бояре, сего мужа. Это православный мастер и мудрец Игорь Антонович Ланжов, — я усмехнулся, уж больно не благозвучна получилась фамилия.

Эрик Ланж принял православие, как и его жена София Браге. Для них, как я понял, вопрос религии вообще не стоял остро. Нужно для дела быть православным, будем!

— А теперича… Лука Мартынович, выносите! — сказал я и в Тронный зал стали заносить серебряные подносы.