Имперский раб

– Значит, аталыку стоит опасаться местных вельмож и местных помощников, у них ведь кругом могут быть сообщники. Всюду свои – родственники, друзья… У иноплеменников только одна опора – правитель… Значит, иноземцу выгодно внушать окружающим, что он лучше, а властелину это оправдание, что именно поэтому он не прибегает к помощи своих?

– Вот оттого со временем и укрепилось в головах людей наших, будто все, что, из дальних стран – то диковиннее и непременно лучше свего.

«Выходит, и я этим воспользовался, – подумал Ефрем. – Но ведь точно так же может действовать и лекарь аталыка, коль ему вздумается».

С того времени Ефрем начал присматриваться к врачу правителя, думал: «Кто он? Ежели чей-то подсыл, то чей? С кем соперничать придется ему, Ефрему Филиппову? Зачем он здесь? Сопнерник ли? Чего можно ждать?»

Неожиданно Ефрему напомнил о себе зять аталыка, Ходжа Гафур. Махнув было на бывшего раба своего рукой после долгого его прозябания, он сильно пожалел об этом после стремительного возвышения Ефрема. Но время было упущено, и Гафур действовал осторожно. При встречах с Ефремом был ровен, ничего не требовал, иногда даже предупреждал возможные его мелкие оплошности. В основном в правилах здешнего этикета. Словом, не пропадал из вида, но и взор не мозолил.

И вот, застав как-то Ефрема в саду, ходжа Гафур подошел к нему. Ефрем почтительно поклонился, Гафур ответил легким кивком. Потом, якобы спохватившись, что с важным вельможей встретился, стал полушутовски раскланиваться. Ефрем понял и принял игру.

– Что ты, уважаемый ходжа, что ты! Это я должен вечно бить тебе поклоны за твое участие в моей судьбе! – Подобострастно, еще ниже стал кланяться Ефрем.

Гафур весело рассмеялся. Ефрем льстиво подхихикнул.

– Ты действительно умный человек, Ефрем. Я рад, что не ошибся в тебе. Ты хорошо, а главное, быстро усвоил приемы дворцовой лести.

Тон у Гафура был покровительственный.

– Хорошая школа, – улыбнулся Ефрем.

Гафур снова засмеялся уже более искренно и обнял его за плечи. Вдруг жестко спросил:

– Ты имел в виду дворец?

– Я имел в виду собственную судьбу, в которой были и тяжести, и светлые дни дружбы.

Ефрем говорил ровным тоном с едва заметным подобострастием. Убавив строгости в голосе, Гафур заговорил тихо, ровно, дружелюбно:

– Похвально, что ты ценишь внимание друзей… А скажи мне, друг мой, ведь ты не отрекся от старой дружбы?

– Как можно!

– Тогда скажи мне по дружбе, как человек приверженный наукам, много ли необычного узнал ты, будучи в Бухаре?

Ефрем насторожился и стал длинно объяснять, соображая, куда клонит хитрец:

– О, конечно, уважаемый друг мой! Например, как растят особых червей и получают шелк, как растет рис… В библиотеках медресе, у почтенного муллы Карима, я научился правильно читать персидские стихи… Вот послушай:

Не хмурь бровей из-за ударов рока.
Упавший духом гибнет раньше срока.
Ни ты, ни я не властны над судьбой.
Мудрей смириться с нею. Больше проку!

– Омар Хайям! – подняв вверх раскрытую ладонь, быстро сказал Гафур.

– Верно, он – муж великой мудрости!..

И с другом и с врагом ты должен быть хорош.
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга – наживешь врага ты,
Врага обнимешь – друга обретешь.

В тон Ефрему ответил своей декламацией Гафур и продолжил:

– Знаю, знаю, что ты преуспел во всем… Вот видишь, выходит я двойную пользу принес. Правитель имеет хорошего чиновника, а твой ум получил новые знания.

– И это я очень ценю! – сказал Ефрем, прижимая правую руку к сердцу и кланяясь ходже.

– Ценишь? Тогда скажи, пожалуйста, все ли готово к походу на Мерв и когда он наконец состоится?

Ефрем понял – жадность зятя правителя вынуждает его заранее разведывать возможность трофейной и торговой поживы.

Город Мерв на берегу реки Мургаб был вот уже две тысячи лет центром большого благодатного оазиса на южном краю пустыни черных песков – Кара-Кумов. Бухарское ханство, само не единожды попадавшее в вассальную зависимость от Персии, тем не менее постоянно соперничало с ней за обладание этим важнейшим пунктом Великого шелкового пути. Еще Александр Македонский дотягивался до него, стремясь от Индии до родной Македонии все важные вехи этой дороги изобилия взять под свой контроль. Во все века этот оазис был причиной войн и раздоров, руслом для потоков золота и рек крови.

Ефрем ничем не рисковал, открыто обсуждая этот поход с Гафуром по простой причине. Глава похода – сын бухарского аталыка Шах-Мурад не таясь открыто набирал в этот поход войско. Ефрема приставили к нему вроде няньки. Аталык велел Ефрему ни во что не вмешиваться, кроме личной безопасности наследника и советов, ежели тот попросит. Бухарский правитель как лев давал своему львенку поиграть в охоту с живой дичью.