Имперский союз

– Да, я часто вспоминаю Книгу Экклезиаста, задумчиво промолвил британец. – Но скажите вы мне, господин из будущего, зачем вы пришли в наш мир? Ведь вы вмешиваетесь в Божье предначертание. Неужели вы чувствуете себя превыше Бога?

Шумилин улыбнулся.

– Мистер Скотт, – ответил он, – а вы не допускаете, что наше появление в этом мире не могло произойти без Промысла Господнего?

– Значит, так тому и быть, – печально сказал британец.

Бывший опер не занимался только одними душеспасительными беседами с английским разведчиком. Вечерами он рылся в памяти своего ноутбука, перечитывал записанные на диск книги по истории российско-британских отношений и делал выписки. Потом он, словно полководец над картой, склонялся над расчерченной на большом листе схемой, испещренной именами, фамилиями и датами. Соединяя их стрелочками, он пытался понять, что связывает ту или иную историческую личность друг с другом и каковы их взаимоотношения. Постепенно вырисовывалась гигантская паутина, опутавшая Российскую империю.

«Бедный, бедный Николай Павлович, – думал Шумилин, начиная понимать и оценивать масштабы творимого в стране беспредела. – Тут и врагов не надо, свои доведут до цугундера.

Может быть, это мы зря взяли так сразу в карьер? Врагов у императора – ну и у нас, естественно – появилось столько, что теперь надо глядеть в оба – как бы не произошло то, что случилось с батюшкой Николая Павловича в одну холодную мартовскую ночь 1801 года. Тем более что и противник все тот же – британцы, мать их…»

Шумилин вздохнул. Но с другой стороны, как в народе говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Придется доводить дело до конца. А для этого нужно будет найти среди людей XIX века надежных помощников.

Взять, к примеру, того же ротмистра Соколова. Ясная голова, светлый ум, храбр, физически неплохо подготовлен. Или того же казачка, Никифора Волкова – сообразителен, храбр, умеет вести себя в экстремальных ситуациях.

«Плохо то, – подумал Шумилин, – что те, кто может принимать важные решения – царь, Бенкендорф, цесаревич – люди с рыцарскими понятиями о чести. А вот их противники как раз подобными достоинствами не обладают. Посему состязаться с ними – дело заведомо проигрышное.

Надо вспомнить о так часто приписываемом нам „византийском коварстве“, о том, что „с волками жить – по-волчьи выть“. И на удар отвечать ударом. Только вот не согласятся с моими рассуждениями наши предки. Как же быть…»

Шумилин вздохнул. Верный Сникерс, дремавший на коврике у стены, услышав этот вздох, встрепенулся и, открыв глаза, понимающе посмотрел на него.

Александр свернул в трубку ватман со своей каббалистической схемой и, достав из письменного стола рабочую тетрадь, стал по старой памяти накидывать план действий.

* * *

Из усадьбы Сергеева Шумилин снова отправился в Петербург. Он решил попросить у императора аудиенцию, чтобы обсудить с ним насущные вопросы. И самый главный из них на Руси «Что делать?». Насчет того, «кто виноват», он уже не раз говорил Николаю. Но тот, в душе соглашаясь со своим советником из будущего, колебался, опасаясь принимать кардинальные решения. Император считал, что основа его царствования – консерватизм, и все попытки что-либо решительно изменить откладываются «до лучших времен».

К тому же Шумилин знал, как тяжело Николай воспринимает чужие предложения. Император считал, что его мнение – единственно верное, и все должны или принять его как руководство к действию, или катиться ко всем чертям.

Конечно, после посещения будущего, знакомства с историей его царствования и последующих за ними событий, самомнение Николая было несколько поколеблено. Он стал прислушиваться к тому, что говорили ему новые знакомые. Но все же человеку, привыкшему повелевать, было очень трудно избавиться от своих привычек.

Шумилин долго размышлял и взвешивал все, что ему было известно о царствовании Николая Павловича и о нем самом. Можно было, конечно, махнуть на все рукой и пользоваться его гостеприимством, время от времени консультируя царя. В конце концов, если Николай за время своего правления не повторит роковые ошибки, которые были сделаны им в их истории, то и это можно считать неплохим результатом.

Но Шумилин решил, что этого мало. Крайне необходимо было разрешить несколько самых неотложных вопросов, и в их числе кадровый. Ведь через сто лет после Николая один из самых успешных правителей России заявит: «Кадры решают всё!» И он окажется прав.