Имперский сыщик. Аховмедская святыня

Шел орчук первым, представляя собой, по словам Витольда Львовича, «орудие таранного типа». Далее на почтительном расстоянии следовали сначала Меркулов с полицмейстером, а только потом уже — все остальные. Развернуться на лестничном подъеме не представлялось возможным: с трудом одновременно двое встанут да только мешаться друг другу будут. Единственная допустимость для маневра — площадка, где квартиры располагались. Вот туда и надобно было добраться бесшумно, а потом уже все начнется.

План Николай Соломонович изложил быстро, благо, опыта у него на двоих имелось. Мих все то время на Меркулова глядел: тот хоть и молод, да мнение свое по каждому вопросу имеет, а разумения на целый университет, если не боле. Но и Витольд Львович со всем согласился, единственное, орчука на острие штурма выдвинув. Только полукровка воодушевился и обрадовался, тут же его будто водой колодезной и окатили. Вся его задача оказалась простой и незамысловатой: одним движением выбить дверь, а потом отступить назад, дав простор летучему отряду. Дескать, нерасторопен будет орчук в крохотной квартире, точнее, как поведал владелец, комнате.

Мог бы поспорить с тем Мих, да не стал. Коли уж хозяин решил, так и будет. Уверен был Меркулов в успехе операции, уговорил, ко всему прочему, под окна не двух людей выставить, а четырех, потому что путь для отступления у Черного один. Посчитал орчук: если вдруг и выпадет неприятель из окна, там его угостят двумя десятками пуль. Как бы резок ни был Черный, да ежели даже в бронежилете, хоть одна, но сразит. К тому же, наказал Николай Соломонович целиться не в тулово, что защищено могло быть, а по ногам, чтобы прыть всю разом утратил. Очень хотел полицмейстер ворога живым взять.

Поднялся до самой двери Мих, глубоко и судорожно вздохнул, стараясь унять бешено стучащее сердце, и на Меркулова, что в двух шагах от него был, обернулся. Господин кивнул, сжал в правой руке револьвер, а левой за перила взялся, дабы оттолкнуться и внутрь рвануть, как только возможность представится. Трость-шпагу внизу оставил, ни к чему она здесь была — не вывернешься, не размахнешься.

Проговорил орчук про себя «Отче наш», одними губами, без слов, да пнул ногой дверь под самый замок. И посерьезнее вещи ломал — обычно, конечно, не нарочно, по случайности, но все же опыт в подобных делах имел. Вот и теперь треснула дверь вместе с косяком, отлетела в сторону, лишь на нижней петле оставшись. И сразу Мих назад отступил, как оговорено было. А далее все в одно мгновение смешалось.

Едва только нога босая коснулась дерева, как почувствовал орчук воодушевление, уже узнаваемое. Даже поворачиваться не пришлось, чтобы увидеть глаза отстраненные полицмейстера. Так Мих все понял. Заметил и еще кое-что. У крохотной печи с открытой решеткой сидела темная фигура, завернутая в плащ, а рядом с ней стопка листов. И, судя по яркому пламени, бумаге была уготована скорейшая расправа.

Дернулся Черный от удара орка, поколебался совсем чуть-чуть, взгляд на листки уронив, но все же рванул к окну. Но его нерешительности стало достаточно, чтобы серой тенью ворвалось внутрь нечто, уже у самой стены врага схватившее и отшвырнувшее в сторону. Кувыркнулся Черный, вскочил на ноги и стал напротив Меркулова, окно загораживающего. Тут уже и сам полицмейстер внутрь вбежал, выставил пистолет в сторону злоумышленника да стал стрелять.

Многое в своей жизни орчук видел, но подобной прыти — никогда. Тем более сказал бы кто, что ежели постараться, то можно от пули увернуться… Таких брехунами обзывают и под ноги плюют. Но все же глаза не врали. Едва только револьвер на Черного уставился, бегом с места тот бросился — сначала на спинку кровати наступил, потом двумя шагами по стене пробежал и, падая уже, перевернулся в воздухе близ Меркулова. Хозяин не зевал, пнул противника в грудь, точнее, попытался, но извернулся неприятель, вскользь удар пришелся. Схватился с Витольдом Львовичем, вернее, так Мих предполагать только мог, ибо замельтешило в глазах, аж тошно.

И Николай Соломонович, к тому времени два раза выстреливший, к ним поспешил, обходя сбоку Черного и давая остальным филерам проход. Будь Мих ростом пониже, так и не увидел всей трагедии, разыгравшейся дальше. Дверь-то облепили со всех сторон, да вот только стрелять никто теперь и не думал — не ровен час, в Меркулова попадешь. Тем более видно в общем мельтешении: одерживает пристав следственных дел верх, все больше ударов пропускает Черный, все реже удается ему увернуться. Да забыли про коварство последнего. Уступая в поединке, шаг за шагом разворачивался злоумышленник, и вдруг в один миг будто специально под удар подставился. Прямо в лицо, точнее, в маску кулак Витольда Львовича пришелся. Загудели одобрительно филеры, прямо как мальчишки, свободнее выдохнул Николай Соломонович, а Черный отправился в недалекое путешествие на пол. Только тут странное и произошло.