Имперсональность в критике Мориса Бланшо

Прежде всего Малларме очаровывает Бланшо своим настоянием на абсолютной имперсональности. Другие, не менее важные темы произведений Малларме ? великие негативные темы смерти, устранения, стерильности, или даже самосознания, в котором литература "познает свою само-сущность", ? все же уступают стремлению позволить произведению существовать только для себя, только собой. Бланшо нередко цитирует заявление Малларме, которому он придает первостепенное значение: "Книга, когда мы, как авторы, отделяем себя от нее, существует безлично, ни в коей мере не взыскуя присутствия читателя. Среди всех человеческих принадлежностей, она единственная, взошедшая в бытие сама по себе; она сделана и существует сама собой.5 ". Прежде всего безличность, имперсональность означает отсутствие какого бы то ни было личного анекдота, исповедальной интимности, психологической заинтересованности. Малларме сторонится подобных форм опыта не столько потому, что считает их недостаточно важными, сколько потому, что природа поэтического языка далеко ушла за его горизонты. Отсюда и наивность методов редукционистской критики, пытающейся постичь поэзию Малларме, отслеживая ее по отношению к актуальному личностному опыту. Никто так далеко не бывает отдален от центра, полагая, что он схватил истоки своего "Я" в эмпирическом опыте, взятого как причина. Нельзя сказать, что Бланшо заблуждался на это счет. Его отрицательный комментарий на первое психоаналитическое исследование Малларме Чарльзом Мароном, датированного не позднее 1943-го года, до сих пор не утратили своей важности и ценности.

Безличность Малларме не может быть описана, как антитеза или компенсанаторная идеализация регрессивной обсессии, как стратегия, посредством которой поэт пытается освободить себя от неотступно преследующей его эмоциональной или сексуальной травмы. Мы не найдем в нем диалектики эмпирического и идеального "Я", как то описывает Фрейд в эссе о Нарциссе. Более чем все остальные критики, Бланшо изначально заостряет внимание на том, что имперсональность Малларме не есть результат конфликта его собственной личности, она, скорее, исходит из конфронтации с целым, как отличным от самого себя, подобно не-бытию, отличающемуся от бытия. Отчуждение Малларме не является ни социальным, ни психологическим, но онтологическим; быть безличным не означает для него того, что кто-то разделяет сознание или судьбу с другими, но то, что некто сведен к тому, что более не есть личность, персона, ? к бытию никем, так как каждый выделяет себя лишь по отношению к бытию, а не по отношению к какой-либо особенной целостности.