Импорт правосудия

Сыщик задумался. Получалось, что Апостол вполне мог быть таким же нестандартным представителем человеческого рода, как и Эрик? Открытие не стало для сыщика неожиданностью. Подобную версию он продумывал с самого начала. Последствием такого развития событий могло стать разоблачение Эрика. Для этого Апостолу не придется особо утруждаться. С другой стороны, сыщику не давали покоя слова Федора о множественности талантов Апостола, а следовательно – его возможная, мягко говоря, неоднозначность… Конечно, все эти размышления почти утратили свою актуальность, ведь планер стоял перед воротами, и до момента истины оставались считанные секунды. Однако Эрик предпочитал иметь в голове полную ясность, до того как ее внесет кто-то со стороны. Тем более что от того, насколько точно он предугадал ход событий, зависел исход всей истории в целом…

Створки ворот медленно разъехались в стороны, и в лобовое стекло планера плеснула волна полутораметровой пелены черного тумана. Он эффектно стелился от ворот до самого подъезда дома, скрытого в глубине огороженной территории. Эрик про себя оценил выдумку на «троечку» и потому скептически скривился. Возможно, для существ из-под Океана Вечной Боли это могло служить неким символом, но для нормального человека такая дымовая завеса имела мало смысла. Сыщик на всякий случай сбросил и без того минимальную скорость. Если настоящему одержимому следовало отреагировать на туман именно так, то Эрик получал «очко» в свою пользу, а если нет, то он мог списать все на демонстрацию важности дела, которое привело его к самому Апостолу. Что в целом приносило ему такое же верное «очко».

Планер остановился вплотную к широкому крыльцу мрачного двухэтажного дома. Серые стены и лишенная гармонии архитектура не устрашали, а скорее разочаровывали. Особняк ничуть не походил на киношные замки вампиров или другой нечисти. Больше всего он напоминал стандартную контору захудалого строительно-монтажного управления прежних времен, коим в те далекие времена, собственно, и являлся. Обитая рейкой, затертая дверь конторы со скрипом открылась, и перед глазами пассажиров умного планера появился невысокий, но еще крепкий старичок самого благообразного вида. Он подслеповато прищурился и, разглядев выбравшихся на крыльцо людей, махнул рукой,приглашая пройти внутрь здания.

Эрик деловито проверил оковы пленников и подтолкнул их вперед. Сразу за дверью начиналась довольно крутая лестница, по которой пожилой привратник проводил посетителей на второй этаж, в просторный холл. Внутреннее убранство дома практически полностью соответствовало его внешнему виду. На покрашенных блеклой голубой краской стенах висели ржавеющие огнетушители и пара плакатов на тему обязанностей гражданина по своевременной постановке на воинский учет, а также о сроках замены фотокарточек в паспорте. На почти пустом фанерном стенде с заголовком «Наши передовики» одиноко болтался листок с колонкой выцветших фамилий. Старичок остановился у входа и по-прежнему молча указал на дверь в дальней стене слева. Гости пересекли гулкий холл и вошли в следующее помещение. Здесь обстановка была не менее спартанской, но ее скрашивало наличие стола и нескольких дешевых стульев. За столом вполне по-хозяйски восседал уже знакомый Эрику полковник, а у стены верхом на скрипучем стуле расположился еще один мужчина. Что-то в его внешности показалось Эрику знакомым, но что, он вспомнить не смог. Скованные пленники остановились на середине комнаты и уставились в грязноватый пол.

– Возмутители спокойствия? – с иронией спросил полковник и перевел взгляд на Эрика. – Где Федор?

– Мы хотели помочь Ирине и наткнулись на засаду. Федора пришлось оставить… – как можно более естественно ответил сыщик. – Кроме монахов, в игру вступила милиция.

– С твоей подачи, – принимая спортивную терминологию, заметил полковник.

– Меня нельзя винить за то, что я делал раньше, – нагло заявил Эрик и уставился полковнику в глаза. Тот спокойно выдержал взгляд и ответил:

– А тебя, разведчик, никто и не винит. Если в этой комнате и есть кто-то в чем-то виновный, так это наш уважаемый специалист по истории религий…

Михаил Моисеевич поднял усталый взгляд и кивнул:

– Я с вами согласен, только убежден в поправимости случившегося…

– В поправимости! – полковник рассмеялся. – Ну и выражения у вас, профессор! Что ж, выкладывайте, раз убеждены. Что нам следует делать?

– Это я могу сказать только Апостолу, – неожиданно заупрямился историк.

– Пожалуйста, – невозмутимо ответил полковник и нажал под столом на какую-то кнопку. В стене за его спиной вдруг образовалось мутное, неправильной формы окно, за которым прорисовалась тень сидящего человека. – Апостол вас слушает, профессор.

– Говорите, – не искаженный радиоволнами голос Апостола теперь казался однозначно девичьим, а не детским.

Эрик, сомневаясь, так же как и остальные, в том,что у историка есть определенный план действий, насторожился.