Импортный свидетель [Сборник]

Федерик уже стал всерьез готовиться к обороне и придумал, что никакого моего двойника нет и не было и что это я время от времени проявлял странное поведение, а потому в конце концов был однажды доставлен в клинику, где пробыл всего сутки, вплоть до прихода в клинику представителей советского консульства, Кудинова и полиции. Да, всего сутки. Все остальное время я действительно принимал участие в работе комиссии.

Поэтому, когда в последний день моего заключения меня травили наркотиками, я смутно догадывался, что в моей судьбе скоро что-то произойдет.

Возвращая меня Кудинову, Федерик заявил, что у меня сложное заболевание — раздвоение личности: я одновременно могу ощущать себя в разных местах, но что он сделал все, что мог, и если вдруг наступит ухудшение, он готов оказать помощь. Кроме того, он заявил, что отказывается от денег (ему никто их и не предлагал), потому что считает за честь помочь советскому гражданину.

Участковому инспектору милиции т. Зелькову Н. Н.

от жильцов дома № 31 по Анфертьевскому переулку, кв. 341, Остроуховых

Заявление

Сегодня около 12 часов дня в квартире жильца нашего дома из квартиры № 342 Вождаева происходил странный шум. Нам известно, что товарищ Вождаев находится в командировке, ключи его оставлены нам. На звонки никто не отзывается, к телефону тоже никто не подходит. Тем не менее слышно, что в ней кто-то ходит.

Просьба проверить.

Остроуховы

19

Не знаю, травил ли меня Федерик психотропными препаратами, но на памяти моей это никак не отразилось. Во всяком случае дома, в Советском Союзе, отходя от «командировки», я сумел вспомнить множество деталей, на первый взгляд мало значащих, но весьма существенных для дела, которое передали в производство следственных органов.

Продолжать работу по освещению ситуации со шхуной «Дюгонь» поручили Кудинову, получившему назначение на должность собственного корреспондента «Литературной газеты».

Иэ архива Вождаева

Одно это имя — Йозеф Менгеле — вызывает отвращение н гнев. На черной совестя этого эсэсовского врача-убнйцы тысячи жизней, загубленных в газовых камерах н во время преступных «медицинских» экспериментов. У ворот концлагеря с надписыо: «Добро пожаловать в Освенцим. Труд делает свободным» Менгеле в форме офице-pa CC, а высоких лакированных ботфортах сам встречал эшелоны узников. Истощенных и больных, которые уже не могли служить «материалом для экспериментов», сразу же отправляли в газовые камеры.

Часть 2. АРХИВ ВОЖДАЕВА

По возвращении в СССР мне еще некоторое время пришлось поработать Вождаевым. К тому были обстоятельства, да и «изнутри» я мог время от времени помогать следствию.

…Позже я был назначен в состав следственной группы по делу об архиве Вождаева.

1

Пароход был старенький, однотрубный, обшарпанный — трофейный торгаш, захваченный немецким патрульным торпедным катером между Одессой и мысом Тарханкут. Его русское название было навсегда выжжено паяльной лампой, а вместо него черной краской намалеван на борту и корме трехзначный номер.

Основной штатный состав филиала, получившего в секретных бумагах кодовое название «Трапеция», прибыл на борт своего «Утанга» (как сразу за сходство со старой сгорбленной обезьяной прозвали свой парохо-дишко его новоявленные ученые-владельцы). Занимались они не только посещением экзотических портовых ресторанчиков, но и научными спорами. Благоденствию иной раз мешали только налеты советской авиации да внезапные обстрелы с неожиданно появлявшихся и затем уходивших за горизонт кораблей советского Черноморского флота.

…После затянувшегося покорения Крыма и вступления завоевателей в Новороссийск руководитель экспедиции барон Эгон Рудольф фон Лорингоф — один из отпрысков видного рода остзейских баронов, человек, нашедший благодаря непреклонности своего характера радикальные способы простейшими средствами быстро увеличивать возможности проведения научных экспериментов в самом широком, небывалом дотоле масштабе (за что и был назначен начальником «Трапеции»), — получил, наконец, разрешение от военно-морских властей перейти на новую базу, сначала в порт Феодосию, а затем и в Новороссийск, ибо вот-вот должен был пасть Туапсе, за которым уже рукой подать и цель назначения: древний город аргонавтов, претендующий именоваться столицей кавказских субтропиков…

Погода установилась тихая, море, манящее яркой синью, было спокойно, и поэтому барон решил созвать в кают-компании парохода накануне прибытия в Новороссийск научную конкуренцию.