Импортный свидетель [Сборник]

Кестеров же на вершину иерархической следственной пирамиды не поднялся. Переезжая с места на место по всей стране, работал, служил, даже прокурорствовал, пока не решил, что это дело не для него. Поэтому и вернулся на следственную работу в органы внутренних дел. Переехал в Москву с женой и ребенком. И это его вполне устраивало. Многое мог бы рассказать о себе Нестеров.

— Здравствуйте, — товарищи, — сказал он, выходя из кабинета в приемную — Все, кто со мной, поехали.

И ожидавшие быстро пошли на улицу к «рафику».

5

Улицы неслись в ту страшную ночь стремительно, и в тяжелых машинах не ощущалось ни тряски, ни поворотов.

Издавая нестерпимый визг, колонна машин ворвалась в длинную аллею, мгновенно озарив ее вспышками маячков, синим, красным и желтым светом фар и прожекторов, превратив на секунду черную массу ночного пейзажа в сказочные дома и деревья.

Красно-желтый асфальт убегал под машинами, поворот сменился еще одним поворотом, и вот уже послушные красные ЗИЛы подъехали к месту, где горело, развернулись, построились как по команде, образовали звезду, и в то же мгновение к горевшему прямоугольному зданию цеха протянулись, словно стрелы, серебрящиеся лестницы, по которым устремились пожарные…

Огонь гудел и урчал. И когда десятки пенных струй из стволов брандспойтов обволокли пламя, оно заметалось и стало окутываться паром. По территории комбината носились сказочные тени, отсветы огня отражались в касках пожарных.

Несколько молодцов, одетых в огнестойкие костюмы, похожие на чешую саламандры, ринулись в огонь. Это были разведчики, которые изучали обстановку и докладывали обо всем, что они видят, по радиосвязи на централизованный пункт. Все, что они сообщали, тотчас же передавалось руководителю тушения пожара подполковнику Беликову, сидевшему в ярко-красной «Волге» с микрофоном. ~

Огневая разведка доложила об очаге возникновения огня, о том, что в соседнем цехе работают люди и что четыре человека из рабочих отсечены огнем, но спрятались в подвал с негорючими материалами, где есть вентиляция, и что добраться теперь до них не представляется возможным, хотя они пока и в относительной безопасности.

Руководитель тушения пожара распорядился бросить основные силы для спасения людей. Неожиданно послышался срывавшийся голос офицера Скворцова, начальника огневой разведки:

— Товарищ подполковник, носилки сюда, ориентир на зеленую Лестницу, вот где одиннадцатый сейчас переползает на стену, видите?

— Вижу, докладывай, что?

— Тут человек, вернее останки!.. Он с наконечником от сварочного аппарата… Пришлите кого-нибудь с фототехникой зафиксировать…

А далее подполковник услышал в своих наушниках перебранку Скворцова с каким-то молоденьким «туши-лой», как потом оказалось, Воронцовым. Оба они стояли возле погибшего. И именно поэтому Воронцова, как и Скворцова, впоследствии в качестве свидетелей включили в группу дознания. Ведь и Воронцов мог с точностью определить, как и в каком положении лежал труп.

Через полтора часа пламя отступило, и люди, спрятавшиеся от него в подвал, были освобождены, а еще через час можно было докладывать о завершении операции.

Подполковник посмотрел на часы: прикинул время, понадобившееся для тушения пожара, и только теперь позволил себе расслабиться…

6

— Я уже вышел из того возраста, чтобы вести следствие исключительно на месте происшествия, — картинно разглагольствовал Нестеров — Есть же масса людей, которые свои впечатления от пепелища так произнесут и так оформят, что и следствие вести не надо, верно я говорю?

Последние слова Нестеров адресовал находившемуся тут же журналисту, который встрепенулся, ибо был занят своими мыслями, сказал: «Да-да» — и продолжал копать гарь и копоть автоматическим зонтиком, который в этот момент был сложен и представлял собой тросточку.

— Много, ой как много людей я допрошу! — продолжал почти восторженно Нестеров, снова обращаясь к журналисту.

— Не понимаю, чему тут радоваться? Отвлекать людей от дела, допрашивать… Мне казалось, такие вещи не афишируют, — изумился Генкин.

— А я, знаете ли, уверен в своих силах, ведь, более того, каждый — пусть он даже скрывает истину — все равно мне сообщит ее, и не обязательно словами, а, быть может, какими-то неуловимыми нюансами, которые я обязан буду ощутить. В этом весь следователь, а вовсе не в том, что я запишу максимально много из того, что мне сообщат.

— По-моему, это я уже читал у Конан Дойла.

— И между прочим, эта истина непреложна в нашей работе. Холмс — идеальный следователь, идеал, к которому мы стремимся.

— Особенно он идеален был, когда залезал в чужие квартиры, чтобы добыть улики, — проворчал журналист.