Impossible (СИ)

- Можно просто Джим, - неловко улыбнулся он. - А вы..?

- Леди Аманда, мать вот этого насупленного, - хихикнула она, будто девчонка, указывая кивком на Спока, позеленевшего щеками. - И жена посла Сарека, конечно.

Джим только сейчас заприметил монументальную фигуру, словно вросшую в песчаную почву. Посол Сарек кивнул ему с тем холодным видом, который присущ буквально всем представителям его расы.

- Очень приятно, - попытался Кирк (в конце концов, вежливость никто не отменял). - Я… эммм, не против с вами познакомиться, но я просто хотел посмотреть планету…

- А я настояла, чтобы Спок познакомил нас и позволил тебе хоть недолго побыть здесь. Ты спас нас всех, - она мягко улыбнулась, - и что важнее, хотя со мной никто не согласится, включая него, - ты спас Спока.

- Мама, - начал упомянутый Спок, и Джим уловил в его голосе никогда не слышанную нотку.

- С’чн Т’Гаи Спок, то, что ты изображаешь из себя бог весть что, еще не значит, что я должна заниматься тем же самым. Отец не против, да и вообще, у меня тоже могут быть гости, - независимо и даже несколько задиристо сообщила она, не высказывая, впрочем, недовольства.

Это был длинный день, во время которого Джим применил все свои знания о вулканской культуре, которые так или иначе дал ему Спок (“У меня был хороший учитель”, - как-то сказал он, и упомянутый учитель замер на другом конце стола, отвернувшись и опустив голову). Несмотря на общую немногословность посла и Спока, леди Аманда расспрашивала за троих, и в конце концов Джим настолько увлекся, что перестал замечать два остроухих памятника терпению, замерших по разным концам стола.

В тот вечер он рано уснул, едва вдохнув странный запах вулканского постельного белья. Спок пришел слишком поздно, несколько минут пристально смотрел на спящего человека и ушел, неслышно прикрыв дверь.

Все следующие дни Спок исправно возил его по достопримечательностям планеты, ровным голосом изображал энциклопедию и никак не выдавал своего истинного отношения к нему и произошедшему. Вулкан был величественным, прекрасным и чужим, все еще чужим, слишком суровым, жарким и неприветливым… Но Джим устал не от этого.

Он устал молчать. Вместо когда-то горячего и выплескивающегося желания все объяснить, заставить понять, осталась лишь перегоревшая головня.

Спок не поймет, даже положи Джим перед ним все доказательства. Может быть, кивнет и примет к сведению, но между ними ничего не изменится.

Быть безнадежно влюбленным оказалось слишком тяжело. Джим больше не хотел заглядывать в темные глаза и надеяться найти там взаимность, надеяться на теплое слово или нежный поступок.

Что ему теперь этот разговор?

И все же, сам не зная, зачем, он нашел в себе силы в последний день перед отлетом. То, что Спок служил на том же корабле, ничего не меняло - там, на службе, все должно раз и навсегда измениться. Там, на корабле, Джим уже не заговорит ни о чем таком.

…он рассказал Споку все, с самого начала. Рассказ занял полтора часа, несколько стаканов воды и все имеющиеся в запасе нервы Джима. Спок молчал и смотрел в стену. Вулканская статуя имени себя. Кирк вздохнул и устало прикрыл глаза.

Он все равно должен был это сделать.

Уже поднявшись и собираясь уйти в выделенную ему спальню, он услышал тихое:

- Как поступают в таких случаях люди?

Нет, ему не показалось. Спок действительно смотрел на него, испытующе и даже несколько… беззащитно.

Спок не знал, он правда не знал. Что-то внутри него хотело встать и прижать кадета… Джеймса к себе и стоять так как можно дольше. И какая-то часть была такой растерянной, обиженной и усталой, что любое прикосновение, казалось, обожгло бы его.

Джим чувствовал эту беззащитность, странное доверие, оказываемое ему Споком этим вопросом, но… Рука не поднималась, чтобы погладить темные волосы, просто не могла.

Что делают люди? А что люди делают? Сказать то, что хотелось бы? Что люди бросаются друг другу в объятья, чтобы сгладить ту боль, что друг другу причинили? Что стремятся руками и губами залечить те раны, что сами же и нанесли? Или что бегут в противоположную сторону без оглядки?

Он вздохнул, едва слышно усмехнулся и сказал правду:

- Когда как, Спок, когда как.

Ноги уже слушались его намного лучше, хотя шел он все еще медленно. Коридор никак не хотел кончаться. Спок не пошел за ним, и Джим горько хмыкнул, поняв, что почему-то все равно ждал этого.

Невозможно.

Дойдя до спальни и присев на кровать, он стиснул зубы, зажмурился, досчитал до пятидесяти и кивнул сам себе.

Он принял решение.

Джим, конечно, не знал, но это решение было достойно настоящего капитана.

***

Свадьбу капитана Кристофера Пайка праздновали в августе.

Традиционно изобильный месяц так и выпрашивал настоящую традиционную свадьбу, и оба, Крис и Первая, были с этим согласны.

Красивое белое платье ей удивительно шло, подчеркивая грядущее материнство, Пайк сиял, на головы им сыпались лепестки цветов и рис, а огромный стол, поставленный прямо в сквере у здания Звездного Флота, ломился от самой разнообразной еды.