Imprimatur

– Наконец-то ты узнаешь, что задумал этот странный аббат Мелани.

С этими словами он остановился.

– Дай-ка мне удочку.

Положив ее на колено, он резким движением переломил ее пополам и, не дав мне и слова вымолвить, сказал:

– Не беспокойся. Доложишь об этом своему хозяину, он поймет, что дело не требовало отлагательства. А теперь делай, что я скажу.

И пропустил меня вперед, сам же понес половинку удочки в вертикальном положении, ведя ее концом по своду, словно пером по бумаге.

Так мы прошли несколько десятков канн. Аббат все время задавал мне странные вопросы.

– Масло с осадком, оно что, какое-то особенное на вкус?

– Я бы не смог описать его, – отвечал я, хотя прекрасно знал этот вкус, поскольку мне доводилось украдкой поливать им ломоть хлеба, когда ужин был очень уж несытным. Разумеется, я делал это тайком, когда г-н Пеллегрино спал.

– И все же какой он: прогорклый, горький, кислый?

– Наверно… думаю, да.

– Ясно.

Через несколько метров аббат велел мне остановиться.

– Пришли!

Я в замешательстве смотрел на него.

– Так ты еще не понял? – На его губах появилась усмешка. – Может, это тебе поможет.

Он вырвал у меня из рук удочку и с силой ткнул ее в свод. Раздался скрип петель, ужасающий грохот, а затем шуршание посыпавшихся сверху камешков и комочков земли.

И тут я увидел нечто, отчего кровь застыла у меня в жилах: толстая черная змея бросилась на меня, желая задушить, но отчего-то повисла, так и не оторвавшись от свода.

Я невольно отскочил в сторону, весь сжавшись от ужаса, а аббат разразился хохотом.

– Подойди и подними фонарь, – с победным выражением лица проговорил он.

В своде зияла дыра, по ширине почти равная диаметру подземного хода, и оттуда свешивалась толстая веревка. Она-то и напугала меня, будучи выброшенной вниз при открытии люка.

– Ты перепугался при том, что опасности никакой не было. За это тебе полагается небольшое наказание: поднимешься первым и подсобишь мне.

К счастью, мне не составило труда подняться наверх, ухватившись за веревку и вскарабкавшись с ее помощью по стене. После этого я помог Мелани, которому пришлось пустить в ход все свои силы. Дважды он чуть не уронил на землю наш единственный фонарь.

Мы оказались посередине другого, верхнего туннеля, который, судя по всему, шел в ином направлении, вкось по сравнению с нижним.

– Тебе решать: вправо или влево?

Я стал вяло отнекиваться, никак еще не придя в себя после пережитого ужаса. «Было бы неплохо узнать, как Мелани догадался», – мелькнуло в голове.

– Ладно, тогда выбор за мной. Итак, налево.

Мне было известно – и я подтвердил это аббату Мелани, – что растительное масло с осадком отличается худшим вкусом по сравнению с тем, на котором готовят пищу. Капля, замеченная аббатом на моем лбу наутро после нашего первого спуска в подземный ход (когда я спал, она каким-то чудом умудрилась не быть стертой с него), не могла, судя по ее вкусу, иметь отношение к Фонарям нашего постоялого двора, которые я заправлял хорошим маслом. Не принадлежала она и к числу того, что включалось Кристофано в его снадобья. Она была неизвестного происхождения и каким-то загадочным образом попала на мой лоб. С присущей ему догадливостью аббат рассудил, что в своде подземного туннеля имелось отверстие. Через него вор и ускользнул от нас, а нам показалось – растворился в воздухе.

– Масло, оказавшееся у тебя на лбу, вытекло из его фонаря и просочилось в щель крышки люка.

– А при чем тут удочка?

– Если люк существовал, он должен был быть надежно спрятан. А удочки сделаны из такого материала, который очень чувствителен ко всякого рода неровностям, вот я и подумал, что мы непременно услышим, как изменится звук, когда удочка с каменного свода перейдет на деревянный. Так и произошло.

Я был втайне признателен аббату за то, что заслугу этого открытия он приписал нам обоим.

– Механизм открытия люка и поднятия в него очень прост. Веревка, так напугавшая тебя, просто лежит на крышке люка, когда он закрыт. Когда люк открывают, толкая его крышку вверх, веревка падает. Однако для того чтобы всегда иметь возможность воспользоваться ею, очень важно точно так же уложить ее, закрывая на обратном пути люк.

– Так вы считаете, что похититель скрылся в этом, верхнем туннеле?

– Я могу лишь предполагать это, как и то, что туннель куда-то ведет.

– И вы также вот предполагали, что с помощью удочки мы отыщем люк?

– Предполагать – это полдела, главное, чтобы фортуна была на твоей стороне, – важно изрек аббат.

И двинулся вперед, освещая себе фонарем путь.

В этом туннеле, как и в нижнем, который мы покинули, человеку среднего роста приходилось идти слегка наклонившись из-за низкого свода. Он был, как и предыдущий, выложен ромбовидным кирпичом. Первый отрезок пути представлял собой длинную прямую, которая плавно шла под уклон.

– Если похититель пошел этой дорогой, сил ему не занимать. Подтянуться на веревке не так-то просто, а здесь еще и ноги скользят, – подметил аббат.

Вдруг нас обоих обуял страх.