Импринт

– Ты пахнешь гребаной мятой, Катерина. Это не твой запах.

Как, черт возьми, он почувствовал мой запах? Я ненавижу то, что мне приходится обдумывать каждое свое слово, когда я имею дело с Кастилом. Малейшая вспышка недовольства и меня ждут неконтролируемые последствия. Я знаю, это ненормально. Но такова реальность – на следующие несколько месяцев.

Всего два месяца, Кэт. Всего два.

– Теперь мне нравится мята.

Я ем первый кусочек тоста, пытаясь не думать о том, что за каждым моим действием напряженно следят. Вкус даже не фиксируется – в отличие от чужих внимательных глаз. Когда его взгляд становится совсем нервирующим, я поднимаю голову:

– Прекрати так смотреть на меня.

– Как?

– Ты знаешь.

– Нет, я не знаю. Но твое лицо, Катерина, как открытая книга. Тебе нужно что-то сделать с этим, иначе кто-то воспользуется твоей уязвимостью.

Я вздыхаю и слизываю кофейную пенку, чуть ли не жмурясь от удовольствия. Просто идеально. Молоко кокосовое, а соус в тостах в точности такой, какой я люблю.

Отвлечение. Помните?

– Боже мой, это слишком хорошо, – я не сдерживаю тихий стон и тут же жалею об этом. Его внимание становится просто… невыносимым. Кастил не ест – только смотрит и изредка пьет свой американо.

– Тебе понравилось?

Я киваю, рассматривая вид из окна. По стеклу начинает барабанить дождь, сменяя солнце на свинцовые тучи. Пейзаж напоминает мне о Шотландии.

– Зачем ты купил такой огромный дом?

– Для того, чтобы ты могла бегать, когда я буду преследовать тебя.

Глубокий вдох… Долгий выдох…

– Больше никогда не говори со мной об этом.

– Почему нет?

– Потому что у нас будет фиктивный брак, Кастил.

Его взгляд опускается на мои голые ключицы, на которых, наверное, остались капли после душа, и ощущение незримого касания вызывает дрожь.

Мне все время кажется, что он может наброситься в любую секунду. Кастилу ничего не стоит нагнуть меня над столом и взять, применив силу. Но этому подонку нравятся совсем другие игры.

Страх. Преследование. Границы согласия.

Я прикусываю губу, чувствуя, как между бедер начинает покалывать. Слишком много воспоминаний. Почему мое тело решило ожить именно рядом с ним?

– Ты не будешь завтракать? – я прочищаю горло и откладываю приборы.

Просто прекрати смотреть на меня, черт возьми!

– Я позавтракаю позже. Ты закончила?

– Да. Сегодня я заберу свои вещи и вернусь около восьми часов. У меня есть дела в клинике.

– Джозеф сам заберет твои вещи. Сегодня у нас другие планы.

Я глубоко вздыхаю, борясь с желанием кинуть в него ножом. Властный мудак.

– И какие же?

Выражение лица Кастила не меняется, будь то равнодушие или недовольство, пока он отодвигает ноутбук и откидывается на спинку стула.

– Подойти ко мне, Катерина, – приказывает он с властностью, которая проникает в мои уши и вливается в кровь.

– Зачем?

– Иди сюда, блядь.

Ох, дерьмо, он в ярости. Мои руки слегка дрожат, когда я вытираю губы салфеткой и встаю из-за стола.

– Спасибо за завтрак. Ах да, я не собираюсь выполнять твои приказы. Найди для них кого-то другого.

Флоренс Грейсон, например.

Я чувствую желчь во рту, вспоминая ее руку на локте Кастила во время благотворительного вечера. Она, наконец, заставила его себя трахнуть? Конечно, они трахались. Кастил не может прожить без секса: у него слишком много извращенной энергии, и если та переливала через край, то происходил взрыв.

– Я могу найти другие методы, которые заставят тебя слушаться.

То, как он смотрит на меня, нервирует. Словно он хочет поглотить меня целиком, а потом сломать, и так по кругу.

Я скрещиваю руки на груди:

– Знаешь что. Применяй их, вперед. Я не собираюсь вести себя как безвольная кукла, которую ты пытаешься из меня сделать. Не подавись завтраком, Кастил.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но сильная рука вцепляется в мое запястье и резко тянет на себя, из-за чего я врезаюсь в твердую грудь. А потом я слышу характерный шуршащий звук, возникающий при тяге за бегунок молнии. И мое платье опадает на пол. С моих губ вырывается шокированный вздох. Что…

Жестокая ухмылка приподнимает уголок губ Кастила:

– Не говори, что я не предупреждал тебя, котенок. Ты видела записку?

Его запах быстро выводит весь кислород из моих легких, и я делаю глубокий вдох, чтобы справиться с реакцией.

Я голая. В одном белье и на шпильках. Перед ним.

Кастил обхватывает мой затылок, и я подавляю стон, когда его пальцы зарываются в мои волосы, а чужие губы касаются уха:

– Разве я не говорил, что никому не позволено касаться тебя, Кэт? Разве я не предупреждал тебя, что я убью его? Я не очень хорошо реагирую, когда кто-то трогает, блядь, мое. Ты моя, Катерина.

А затем я чувствую боль. Прямиком на изгибе между шеей и плечом. Кастил кусает и всасывает кожу с такой силой, что я чуть не схожу с ума от жестокого наказания.