Импровиз. Надежда менестреля

Вот и ответ. Умей использовать недостатки и тебе не будут нужны никакие достоинства. Только как умудриться остаться при этом благородным человеком, не опуститься до подлеца, гребущего всё под себя, думающего лишь о собственной выгоде? Не понятно. И Злой Язык не давал ответа на этот вопрос. Скорее всего, он и не знал его. Ланс ощущал странное родство душ с поэтом, с которым не был знаком, да и не мог быть, ибо жили они в разные века…

Как такое могло произойти? Промысел ли это Вседержителя или происки Отца Лжи?

Загрустив над этой серьёзной, почти философской задачей, Ланс задремал.

Разбудил его странный шорох.

Смеркалось. Летом над Браккарскими островами ночь не сгущала краски до темноты, а лишь чуть-чуть глушила краски и усмиряла слепящие солнечные лучи. Как в Аркайле перед закатом или сразу после рассвета.

Дар-Вилла, подобно огромному червю, ползла к выходу.

— Как вам не стыдно, — вздохнул Ланс. — Бежать, воспользовавшись моей слабостью. Как это по-браккарски… — Шпионка невнятно промычала сквозь кляп. Менестрель подхватил её под мышки, оттащил от порога. — Вот всё у вас не как у людей. — Заботливо поправил подушку под головой. — Отдыхала бы себе. Не часто ведь выпадает такой случай — выспаться всласть.

Отвернувшись от связанной, выглянул в окно. За те несколько седмиц, что он провёл на Браккаре, менестрель так и не выучился хотя бы приблизительно определять время по солнцу. А вот караулы на стенах менялись всегда без опозданий. Осталось подождать. Проспать вторую стражу он не мог.

В дверь поскреблись.

Да что же сегодня всем неймётся?!

— Кто?

— Пран Ланс, — послышался несмелый голос Снарра. — Ужинать будете?

— А какая стража сейчас?

— Да уже на половину первой ночной перевалило.

— Принеси чего-нибудь.

— Так уже. Принёс.

— Да? Подожди тогда.

Не впустить слугу в комнату осзначало вызвать подозрения и пересуды. Каким бы молчаливым и преданным парнишкой не был Снарр, он — браккарец. Значит, нужно что-то придумать…

Решение пришло очень быстро. Повинуясь первому порыву, Ланс затолкал Дар-Виллу под кровать. Страшно подумать, какие проклятия мысленно посылала шпионка своему мучителю. Тут дело даже не в страданиях тела, а в оскорблённой гордости. Вряд ли она раньше испытывала подобные унижения. Но, по крайней мере, от иностранца, да к тому же уроженца Аркайла. Спрятав пленницу, менестрель бросил подушку поверх поспешно расправленного покрывала.

— Заходи.

Скрипнули петли. Через порог шагнул насупленный Снарр. В руках он нёс две тарелки: на одной хлеб и сыр, а на второй — яичница. Локтем юнга прижимал к боку кувшин. Остановился. Подозрительно огляделся по сторонам.

— Прана Дар-Вилла ушла, — усмехнулся Ланс.

— Не видел я её… А близко сидел.

— Давай сюда тарелки, — менестрель принял из рук слуги еду, поставил на столик у кровати. — Что в кувшине?

— Пиво…

— Молодец. — Лансу не слишком нравилось пиво вообще, а местное — крепкое и горьковатое, в частности, но только увидев запотевший кувшин, он понял, как пересохло горло. — Давай сюда и можешь идти.

— А посуда?

— Утром заберёшь.

— А как же…

— Тюфячок свой тоже возьми. Как там в Священном Писании сказано? «Возьми свой одр и ступай…»

— Не богохульствуйте, пран Ланс.

— А ты не учи меня, что делать. Сказал — уходи, значит, уходи.

— А где же мне ночевать?

— Где хочешь, там и ночуй. Вон, на кухню можешь пристроиться — тепло, пахнет вкусно и поварят сказки до самого утра друг другу рассказывают.

— Ага… И бегать начинают ещё до первой дневной стражи…

— Поговори у меня! — Лансу надоело упрашивать слугу. Как он смеет пререкаться? — Пошёл вон! Чтобы глаза мои тебя не видели! Завтра утром приберёшь тарелки и можешь проваливать на «Лунный гонщик»! Скажешь капитану, что я тебя выгнал. Я попрошу у прана Нор-Лисса послушного слугу. А ты ступай на корабль концы сплеснивать да конопатку в обшивку забивать! — И закричал в полный голос, чтобы только не видеть слёзы, выступившие на глазах юноши. — Пошёл вон!

Снарр всхлипнул, подхватил подмышку тюфяк и выбежал из комнаты. Ланс искренне надеялся, что незаслуженно обиженный слуга вернётся нескоро, а значит, как можно позже будет обнаружена связанная Дар-Вилла и побег знаменитого менестреля. Хотя паренька, конечно, жаль — он трудился, обихаживая Ланса, не за страх, а за совесть. Не каждый слуга, нанятый на хорошее жалование, так старается. Его будет не хватать, но иногда приходится жертвовать мелкими жизненными удобствами ради одной из высшей целей, самой важной из которых является, вне всякого сомнения, свобода.