Импровиз. Сердце менестреля

— Думаю, самое время принести извинения, не так ли достопочтенные праны? — усмехнулся Беган альт Ругор, секундант альт Ставоса.

— Боюсь, в этом нет необходимости, — возразил Коэл. — Один из противников обезоружен. Согласно дуэльному кодексу…

— А мне плевать на дуэльный кодекс! — Насмешливо проговорил Мэтт. — Этот червь будет вымаливать у меня прощение на коленях или я проткну его, словно каплуна. Хотя таких старых каплунов нигде в Аркайле не подают. Старых и вонючих.

— Но дуэльный кодекс…

— Пран альт Террил, разве не ясно вам сказано, что пран Мэтт настаивает на извинениях? — процедил альт Ругор. — Перед боем мы не оговорили, засчитывается ли победа при обезоруживании. Теперь дуэлянты вправе толковать этот пункт кодекса, как им заблагорассудится. Вам ясно?

— Мне ясно одно — здесь пытаются унизить дворянина!

— Не дворянина, а старого, облезлого пса, который грызёт кормящую руку, — ответил Мэтт. — Я давно хотел выбить ему зубы, да вот не представлялось возможности. Итак? Я жду извинений.

Одоэн молчал. Лицо его наливалось багровым, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

— Моё терпение не безгранично… — подстегнул его альт Ставос, слегка усилив давление на шпагу.

— Да пошёл ты! — каркнул Одоэн, расправляя плечи и выплёвывая на седую бороду кровь.

Его слова еще звучали, а клинок «серебряного барса» пробил горло и, судя по тому, как остекленели глаза старого вояки, вошёл между позвонками.

— Так будет с каждым, — многозначительно произнёс пран Мэтт, глядя на рухнувшего, будто сноп противника.

— Собаке собачья смерть! — поддержал его альт Ругор, обернувшись к прихлебателям в поисках поддержки.

Одобрение не заставило себя ждать. Свист, смешки, хлопки в ладоши.

Всегда спокойный и сдержанный альт Террил ощутил вдруг такую ярость, что перед глазами поплыли красные круги. Он неторопливо стянул одну за другой обе перчатки, шагнул вперёд.

Первая звонко хлестнула по щеке Бегана альт Ругора, который замер с открытым ртом, хлопая ресницами, как дурочка-провинциалка, впервые привезенная родителями на герцогский бал.

Даже не оглядываясь на него, Коэл шагал дальше, пока не поравнялся с праном Мэттом. Победитель сегодняшней дуэли стоял, гордо расправив плечи, и улыбался во весь рот. Кривые и жёлтые зубы выглядывали между синюшных губ, обрамлённых коротко подстриженными бородкой и усами. С трудом удержавшись, чтобы не ткнуть кулаком, альт Террил швырнул перчатку.

Выражение торжества на лице альт Ставоса сменилось недоумением, потом злостью и возмущением.

— Да как вы…

— Здесь и сейчас, — отчеканил Коэл. — Оба. Одновременно. Выбор оружия за вами. Мой секундант — Деррик альт Горран из Дома Лазоревого Кота. На ваших мне плевать. А эту мразь, — он широким жестом обвёл настороженно замолчавших зрителей, — я буду вызывать. По одному, по двое, по трое. Пока не перебью всех. Спасётся лишь тот, кто уберётся прочь отсюда раньше, чем я досчитаю до двадцати. Итак, праны, к сожалению, не могу назвать вас ни благородными, ни почтенными, каков будет ваш ответ?

Представитель Высокого Дома молчал, кусая губы. Он очень не хотел принимать вызов, но и отказаться, не потеряв лицо, перед сворой лизоблюдов, тоже не мог.

— Ну, давайте же, не тяните… — Послал им улыбку голодного тигра Коэл. — Я даю вам фору. Вас двое, я один. Или вы хотите, чтобы я назвал вас тру…

— Я согласен! — почти выкрикнул пран Мэтт. Его глаза метали молнии, а пальцы судорожно сживали эфес, намекая, что противнику не следует ждать пощады.

— Я тоже, — кивнул альт Ругор. А что ему оставалось делать?

— Отлично!

Коэл развернулся к ним спиной и, сбросив плащ, принялся расстёгивать застёжки дублета, не забыв подмигнуть ошарашенному Деррику. В ответ он получил взгляд, наполненный уважением, какого, по всей видимости, ни один гвардеец не удостаивал дворянина, служившего в страже.

Глава 4, ч. 4

Гвен альт Раст не повёл Ланса далеко. По коридору, через караулку с очагом, дубовым столом и двумя низкими топчанам, на которых, скорее всего, отдыхали от трудов праведных надзиратели, в небольшую, уютную комнату, обставленную со вкусом и претензией на утонченность. Резной стол с дубовой натёртой столешницей, Два кресла с высокими спинками, подлокотниками и обитыми кожей сидениями. На стене шкура снежного барса из Карросских гор. У окна, забранного частой решёткой, клетка со щеглом — чёрная полумаска на красной «мордашке» придавала птичке вид трагерского любовника, собравшегося лезть в окно к предмету воздыханий по верёвочной лестнице… Тут Ланс вспомнил, что он всё ещё вызванный на допрос преступник и прекратил пялиться по сторонам.

— Присаживайтесь, пран альт Грегор, — сыщик указал на кресло, обходя стол и усаживаясь с той стоны, где стоял бронзовый чернильный прибор в виде сторожевой башни Аркайла, а в лотке возвышалась груда пергаментных свитков. Ланс с сомнением глянул на дорогую кожу сидения. — Не волнуйтесь. Запачкаете, почистят.

— Благодарю. — Менестрель уселся, поёрзал, устраиваясь поудобнее.