In convertendo. Рассказы

Позиция защиты заключалась в том, что у Малколма наверняка есть двойник, причем этот человек настолько похож на него, что их невозможно различить. И произошло нечто невероятное, почти как в «Истории двух городов». «Пока я обращался к присяжным, — пишет Монтагю Уильямс, — и развивал тему двойника, случайно или неслучайно, в зал вошел человек, занявший место под скамьей подсудимых. Он был тотчас признан двойником обвиняемого. Естественно, никто ни на минуту не заподозрил в нем сбежавшего мужа».

Мнения присяжных разделились. Дело рассматривалось на другой сессии, однако Монтагю Уильямс тяжело заболел и не мог защищать Малколма. «О Джагерс, Джагерс, Джагерс! Другим Каг-Магерс, а мне пусть будет Джагерс». Малколма защищал другой адвокат, присяжные нашли мясника виновным, и он был осужден на пять лет каторжных работ. По сути, вердикт был справедливым, так как Монтагю Уильямс пишет в конце: «Позднее стало известно, что мисс Дэш была не единственной его женой».

И все же, как насчет «толпы свидетелей» (скажем, полудюжины), которые поклялись, что Малколм был в Лондоне, а не в Брайтоне? Профессиональные лжесвидетели, нанятые по системе Джагерса? Возможно. А как насчет управительницы отеля с ее показаниями о том, что капитан Макдоналд, а не подсудимый Малколм был в ее отеле? Интересно бы почитать полный отчет о судебных заседаниях. В кратком изложении, которое лежит передо мной, не сказано, спрашивали ли управительницу, не похож ли Макдоналд на Малколма, пусть даже она считала, что он и подсудимый разные люди. Еще один важный момент. Фамилию Макдоналд редкой не назовешь. Легко могло случиться так, что в одно и то же время в Брайтоне были настоящий Макдоналд и человек, назвавшийся Макдоналдом.

«Doubles» in Crime

Перевод Л. Володарской осуществлен по: Machen A. Dreads and Drolls. N. Y., 1927.

Тайна Юстон-Сквер

Несомненно, что убийство Матильды Хэкер на Юстон-сквер в 1878 году — одно из тех дел, которые должны быть помечены словами «и все же…». Несомненно, вердикт присяжных был справедливым с точки зрения закона, но…

Мисс Хэкер, живи она в более ранние времена, наверняка стала бы одной из тех «примечательных фигур», о которых мы говорили. Подобно мисс Бетти Болейн, она жила в Кентербери; подобно мисс Болейн, с неохотой тратила деньги. Однако она родилась позднее, поэтому не появлялась в приличном обществе ожившей и зловонной побирушкой и не готовила себе обед из протухшего мяса, подобранного на помойке и приготовленного на костре из капустных кочерыжек. У нас давно нет смелости на собственное мнение, и мисс Хэкер выражала себя единственно в отрицании — не платила налоги. Вполне обеспеченной старой женщине не нравилось платить налоги. Естественно, ей приходилось прятаться. Она меняла имена, меняла квартиры, чтобы ее не нашли, и продолжала воевать с кентерберийскими властями. Наконец, она назвалась как Гиш и сняла квартиру на Юстон-сквер — это место со временем изменило свое название — в доме номер четыре, который принадлежал мистеру и миссис Бастиндофф.

Подобно многим другим «примечательным фигурам» из хроник, она привыкла держать при себе шкатулку с крупной суммой денег.

Десятого октября 1878 года она написала письмо своему поверенному насчет какой-то собственности и ответ попросила направить «М. Б., почтовое отделение, Холборн». Четырнадцатого октября, в воскресенье, мистера и миссис Бастиндофф целый день не было дома, и мисс Хэкер оставалась в доме одна, если не считать служанку Ханну Доббс.

На другой день мистер Бастиндофф приказал служанке подняться к старой даме и получить у нее обычную плату за жилье. Ханна, как сообщил мистер Бастиндофф, живо бросилась вверх по лестнице со словами: «Иду», — и спустилась вниз с банкнотой в пять фунтов. Банкноту разменяли, вычли нужную сумму, а остальное было вновь вручено Ханне Доббс, трудно сказать, зачем.

Однако решим, что квартирантка получила сдачу. А теперь очень важный момент. Впоследствии миссис Бастиндофф свидетельствовала в суде, что утром в воскресенье, то есть четырнадцатого октября, Ханна сказала, будто ей показалось, что мисс Гиш (или Хэкер) собралась в тот же день уехать, даже, возможно, уже уехала. Это заявление служанки, по-видимому, не произвело особого впечатления на семейство Бастиндоффов, если в понедельник мистер Бастиндофф послал Ханиу за квартирной платой. Никто не помнит, чтобы он сказал: «Значит, она все-таки не уехала», — или еще что-нибудь в этом духе.