Инь и Ян

Атис сидел за своим чемоданом и разбирал какие-то бумаги. Услышав стук в дверь, он почувствовал прилив сил. Его глаза зажглись. Сосредоточенное лицо тотчас приняло довольное выражение, та самая ехидная ухмылка, с какой он ложился спать, снова озарила его лицо. Он положил бумаги обратно в чемодан, встал со стула и направился к окну. Задернув темно-синюю занавеску, увидел своего соседа и моментально вернул ее в исходное положение. Отвернувшись от окна, он улыбнулся во весь рот и поднял правую руку в победном жесте на манер боксера. Сердце в его груди стучало в бешенном ритме, он чувствовал себя как никогда лучше. Приняв серьёзный вид, но так и не сумев убрать презрительную ухмылку с лица, взялся за ручку двери и отпер ее. То, что предстало его взору, привело его в полнейшее недоумение. Его физиономия приняло идиотское выражение, а неотъемлемая деталь его гардероба, т.е. зловредная ухмылочка исчезла бесследно. Он открыл было рот, но ничего не смог вымолвить.

– Аааа, нооо, – вот и все, что ему удалось выдавить из себя.

– У кого, что внутри в душе, то и дарит другим, друг мой. У тебя было то, что было, а у меня это, – с этими словами Бона́ поднял с крыльца, то самое, но до блеска вымытое ведро, наполненное крупными сочными зелеными яблоками, и протянул своему соседу, при этом добродушно и без какого-либо ехидства, улыбаясь. После этого он повернулся и направился восвояси, оставив своего соседа с ведром яблок в руках и все с тем же недоуменным выражением, через которое проскальзывало другое чувство, доселе неиспользуемое им: чувство стыда и благодарности.