In Memoriam. Анна Уварова (1968−2020)

Знаю, что многие вспоминают суровый нрав Анны Валентиновны. Знаю, что многие боялись ее. Она держала дистанцию и, конечно, была не из тех женщин, что щебечут без умолку и улыбаются с утра до вечера. Но за внешней суровостью скрывался самый порядочный и профессиональный человек из всех, кого я знаю. Она всегда отвечала взаимностью тем, кто относился к делу с душой, кто отдавал себя работе полностью.

Я благодарна, что она поддерживала мои идеи самых сумасшедших командировок и стажировок – от Саудовской Аравии до Финляндии. А еще меня всегда поражала точность ее оценки. Телевизионные репортажи – вещь субъективная. Но если хвалила Уварова – значит, это действительно была стоящая работа.

Скорблю, помню и всегда буду благодарна за то, что у меня были эти десять лет жизни и работы на РБК.

Покойся с миром, беспокойная душа.

Лариса Аханова

Одна за всех

Трудно писать. Я не помню разговоров. Интонаций. Хотя нет. Наверное, если зажмуриться и на секунду замереть… Я могу вспомнить голос. Образ. Аня была скала. Об нее разбивались интриги. С ней можно было говорить, понимая, что рассказываешь только ей. От нее можно было огрести, понимая, что огребешь только от нее.

Мне посчастливилось работать там, где был ее задор, стремление сделать телеканал номер один. Это стремление, я уверен, передавалось всем. Служба информации РБК-ТВ. Это было волшебное время, прекрасные люди. Мы летали, парили, снимали, писали, переписывали, добивались четкости, легкости и правды в каждой фразе. Нельзя было фальшивить, потому что все знали: сделаешь плохо – Аня разложит по полочкам.

Она всегда была рядом. Я помню кабинет в ньюсруме. Там часто была открыта дверь. Всегда можно было зайти и задать вопрос.

Но это уже потом. Сначала – какой там вопрос! – подойти бы. Я набрался смелости, подошел, говорю: Анна Валентиновна, как мои репортажи? А то никто ничего не говорит, хорошо или плохо. Она ответила: если тебе ничего не говорят – значит, всё хорошо. Если будет плохо, ты узнаешь. Это был 2005 год. Сколько было всего потом. Сколько задано неудобных вопросов людям разных должностей и статусов.

– Это какой телеканал, вы откуда? Кто у вас там главный редактор?

– Уварова.

А сколько было ошибок, неточностей… Претензий от спикеров по разным поводам. И всё это тоже ложилось на нее. Мы учились, становились крепкими, смелыми, дерзкими, непробиваемыми. Потому что знали, что за нами скала.

А еще я помню, что можно было постучаться, зайти с шампанским и поздравить с праздником. Безо всякого официоза. Просто, по-свойски. Пошутить, поговорить.

Когда Аня ушла на ОТР, многие, и я в том числе, потянулись за ней. И это тоже было волшебное время, это было погружение в важнейшие проблемы российской глубинки. Желание помочь, спасти, сделать доброе дело.

Очень жаль, что Ани больше нет. Мы не были друзьями или хорошими знакомыми. Просто есть люди, которые, возможно, сами того не зная, придают сил, уверенности и желания не ронять планку. Аня была именно такой.

Владимир Дементьев

Человек навсегда

Читаю истории других людей про Аню и замечаю одну вещь: мало кто пишет об одном событии, связанном с ней. Почти у всех получается что-то вроде хронологии длиной в несколько лет, где Аня непременно присутствует, и это ее присутствие всегда очень важно для человека. Это закономерно: каким-то образом Аня, если входила в твою жизнь, умела в нее что-то добавить или поменять, и даже спустя несколько месяцев или даже лет ты по-прежнему чувствуешь ее присутствие в своей жизни.

Я не буду исключением, моя история тоже выглядит как поток флешбэков, где Аня всё время рядом.

2006 год, весна

Я – руководитель IT-проектов в РБК. Пришла недавно, но работы уже выше крыши, не знаешь, за что схватиться. А тут еще руководство зовет к себе и говорит: а вот есть заявка от нашего телевидения, им надо сделать систему планирования съемок. Когда сможешь взяться? Я округлила глаза – в ближайший квартал точно нет.

– Нет, так нельзя, – говорит мой начальник, – я уже не могу смотреть в глаза Уваровой. Она нас съест, если мы так далеко ее задвинем. Завтра идем знакомиться.

Так я впервые услышала эту фамилию.

Поразмыслив, смирилась: что поделать, возьмем и этот груз тоже, не привыкать. Съест, говорите? Да ладно, где наша не пропадала. В конце концов, я же умею находить с людьми общий язык, справлюсь и здесь.