In Nomine Dei

Ротманн: Иов многострадальный сказал: «Спрошу Тебя, и Ты ответишь мне.» И потому нет ничего противозаконного в том, чтобы задавать вопросы Богу, даже если кажется, будто Он уже изъявил свою волю. Пусть спросит Маттис у Господа, с тайным ли умыслом говорил Книппердолинк, или честно и открыто, и пришлось ли предложенное им по вкусу Ему?

Маттис: Но сказано в Писании: «Не искушай Господа твоего». И все же плотник, мастеря стол, позаботится, чтобы ни одна его ножка не была отличной от трех других. А я, такой же столп алтаря Христова, как и вы, присоединюсь к вашему мнению, как только вы выскажете его.

Ян ван Лейден: Смерть им.

Ротманн: Смерть, если Господь снова прикажет.

Маттис: А ты что скажешь, Книппердолинк?

Книппердолинк: Если и вправду этого хочет Бог, то мой меч начнет разить раньше, чем ваши — вылетят из ножен.

Маттис отходит в сторону, поднимает голову и воздевает руки к небу, словно ожидая божественного откровения. Остальные ведут себя по-разному: в поведении Книппердолинка чувствуется сомнение, Ротманн проявляет заметное нетерпение; Ян ван Лейден ожидает с ироническим видом. В глубине сцены появляется Гертруда фон Утрехт.

Маттис: Господь задержал в воздухе руку своего правосудия, и голос Его сказал: «Торопитесь, ибо время крови уже пришло, и слышно уже, как скрежещет лезвие секиры о точильный круг, и ужас гонит обреченных животных, но рука Моя настигнет их, где бы ни таились они, и произойдет это не раньше и не позже часа, определенного мной в начале времен.»

Книппердолинк: Это сказал Господь?

Маттис: Господь.

Книппердолинк: И как же нам понимать Его слова? Время пришло или ещё нет?

Ротманн: Если бы Господу было угодно, чтобы сгинули те, которые до сей поры отказывались принять крещение, Он сказал бы просто: «Убейте их». Но ты ведь понял его в ином смысле, Ян ван Лейден?

Маттис: В чем ты сомневаешься? В пророке или в пророчестве?

Ян ван Лейден: Ни в том, ни в другом, если пророк — ты, и пророчество — твое. Хочу лишь напомнить: если не считать пришествия Христа в этот мир, которое было решено только Богом, время, отмеренное Господом, неизменно узнается по часам людей. И очень может быть, что вы обманываетесь, думая, что ещё не пробил час уничтожать еретиков.

Гертруда фон Утрехт (приближаясь): Если Господь хочет, чтобы кровь пролилась в Мюнстере, он найдет способ оповестить нас о своей воле, и посредники ему без надобности. Ян, муж мой, мы пришли с тобой сюда из Голландии не для того, чтобы ты стал вестником смерти.

Ян ван Лейден: Я готов не только возвещать о смерти, но и, если нужно, нести её. А ты не вмешивайся в дела тех, кого Господь призвал и сделал Своими ангелами правосудия.

Гертруда фон Утрехт: Я знаю тебя как мужчину, но не как ангела.

Ян ван Лейден: Узнаешь и как ангела, когда скажу тебе, что я — ангел.

Гертруда фон Утрехт: Сколько бы ты ни повторял мне это, я всегда буду видеть тебя лишь таким, каков ты есть на самом деле — сыном Бога, который даровал тебе жизнь и поддерживает её в тебе. Я буду видеть тебя равным себе, ибо я тоже — дочь Бога.

Ян ван Лейден: Уходи.

Гертруда фон Утрехт: Я уйду, когда ты откажешься от произнесенного тобой смертного приговора. Вспомни, что смерть неизменно порождает только смерть. Упаси Бог, если ты призовешь смерть на тех, кого почитаешь своими врагами, а она придет за тобой.

Маттис (Яну Ван Лейдену): И ты позволяешь, чтобы твоя законная жена, презрев обязанности, которые налагает супружество, включая и долг повиновения, говорила так дерзко?

Ян ван Лейден: Задай свои вопросы Богу, если Он их услышит, я же приберегу для Него свои ответы. (Гертруде.) Среди моих врагов нет никого, кто не был бы врагом Господа. И они, и я примем смерть, когда пожелает Господь послать нам её, потому что она покорна Его, а не моей воле, и служит Ему, а не мне. (Обращаясь к остальным.) Если мы сохраним жизнь мюнстерским безбожникам, что мы будем с ними делать?

Ротманн и Книппердолинк: Изгоним из города всех — и оставшихся католиков, и протестантов, отказывающихся принять вторичное крещение.

Гертруда фон Утрехт: Вы хотите убить их, не проливая крови! Взгляните — тучи все плотнее заволакивают небо, вот-вот пойдет снег. Прежде чем эти несчастные отыщут себе приют и убежище, они замерзнут, если их прямо у городских ворот не перебьют солдаты епископа Вальдека.