In Nomine Dei

Маттис: Женщина, во имя Господа, приказываю тебе замолчать. Не навлекай на себя мой гнев, или я буду принужден покарать тебя, использовав для этого власть, которой законы божеские и человеческие облекли твоего мужа.

Ян ван Лейден: Повинуйся мне, Гертруда, ступай отсюда прочь! А ты, Ян Маттис, не забывай, что пророки тогда лишь могут быть полезны Господу, когда язык их жив.

Маттис: Ты мне угрожаешь?

Ян ван Лейден: Нет, просто говорю, что голос Господа будет звучать в Мюнстере, даже если тебе отрежут язык.

Маттис (в ярости): Не расточай пустые угрозы, Ян ван Лейден, у нас ещё будет случай поговорить о языках и мечах, о смертях и словах. Но прежде необходимо очистить город от нечестивых католиков и мятежных лютеран. (Кричит.) Ко мне, анабаптисты! Соберите на площади всех, кто не согласен принять новое крещение, будь то паписты или протестанты, и прогоним их, как шелудивых собак, прочь из города. Не станем ждать, пока гнев Господень падет с небес и испепелит их всех, а заодно и нас — за то, что были чересчур снисходительны и терпимы, что попустительствовали им. (Поднимает голову к небу.) Господи, Господи, если будет на то воля твоя, уничтожь нас всех до последнего, а потом спустись и сделай свой выбор, ибо тела наши и так обречены погибели, а Тебе нужны только души — ты их примешь или отринешь. (На площади начинают собираться люди. Страх, слезы, смятение.) Прочь их! Гоните их прочь!

Гертруда фон Утрехт (обращаясь к Ротманну и Книппердолинку): Спасите их, спасите, поглядите, сколько среди них беспомощных стариков и слабых детей!

Ротманн и Книппердолинк пятятся и отступают. Толпа начинает вытесняться за пределы площади. Идет крупный снег.

Губерт Рейхер (выходя из толпы): Ян Маттис, ты обманщик!

Маттис: Что ты сказал?

Губерт Рейхер: Сказал, что ты — обманщик и лжепророк. Нет сомнения, что если бы Бог должен был бы вещать лишь твоими устами, Он предпочел бы на веки вечные потерять дар речи.

Маттис (Книппердолинку): Кто это такой?

Книппердолинк: Губерт Рейхер, кузнец и оружейник.

Маттис: Так умри же, лжец, святотатец, враг Господень! (Выхватывает кинжал и вонзает его в грудь Рейхера. Тот падает замертво. Все ошеломлены.)

Маттис: Сказал Моисей: «Господь Бог…р.68…»

Книппердолинк и Ротманн переглядываются в нерешительности; Гертруда фон Утрехт рыдает. Ян ван Лейден, подойдя к трупу, толкает его ногой, словно желая удостовериться, что оружейник мертв. По-прежнему идет снег. Изгнанных из города, которые плачут и стенают, вытесняют с городской площади.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Хор горожан: Всякая набожная душа изопьет из чаши горечи красного чистого вина, но сделает Бог так, что нечестивым достанется осадок. И они отрыгнут, и извергнут его из уст, и падут мертвыми без воскресения. Слушай же, возлюбленный христианин. Будь тверд, оберегай честь Господню. Неустанно и постоянно готовься принять смерть.

Ян Дузентсшуэр: Вы тверды?

Хор горожан: Тверды.

Ян Дузентсшуэр: Для чего нужна вам твердость?

Хор горожан: Для того, чтобы оберегать честь Господню.

Ян Дузентсшуэр: Вы готовы?

Хор горожан: Готовы.

Ян Дузентсшуэр: К чему?

Хор горожан: К тому, чтобы принять смерть.

Ян Дузентсшуэр: Тогда и вам придется испить чашу горечи до самого осадка на дне. И только тем будете вы отличны от врагов ваших, что в царствии небесном, в Господнем раю, где ждет вас вечность, не будет позволено вам ни отрыгнуть, ни изблевать это вино из уст. А если попадете в ад, то будете отрыгивать и блевать. И будет это верной приметой того, что вы позабыли урок, преподанный вам столпами нашего Совета. Один Христос наше спасение, ибо вознесся между Смертью и Дьяволом, отделив их собой друг от друга. Где нет Христа, там Смерть протянет руку Дьяволу.

Под приветственные возгласы входят Маттис, Ротманн, Книппердолинк, Ян ван Лейден.