In the Deep

– Кого отправить с тобой? Или партнера найдешь на месте? Прости, я бы и сам махнул, но стар для тебя, понимаешь… Шутит. Уже шутит – значит, решил, что рассосалось: поистерила, дурочка, и угомонилась. Что я чувствую? Ничего. Мною словно вытерли весь кабинет и кинули в ведро, мне непрямым текстом объяснили, что я не права. И уже сама я поняла, что мечтала о саморазрушении. Я сглотнула литра полтора своей слюны, а все равно не чувствую почти ничего. Нахамить бы.

– Я поняла, Кадзи-сан. Вместо хамства – встать, начать выворачивать карманы: допуск уровня «инквизитор», капитанский допуск, запал-карта от «Нигоки»

(прости, Красная). Кадзи открыл ящик стола и принялся туда сгружать эти предметы по одному. Я развернулась и пошла к дверям.

– Подожди, Аска. Оборачиваться не хотелось: я только что не смогла отстоять себя.

Психоанализ в кабинете шефа – это так восхитительно, словно полы помыла, причем сама собой.

– Ты отличный капитан, Аска. На локте задержалась рука – приятно, несмотря ни на что. Именно поэтому я стряхнула эту самую руку и вышла. Потому что приятно и потому что сама знаю, что я отличный капитан. Снаружи было людно: к шефу образовалась очередь, а я шла мимо всех этих людей – кто они? – и привыкала к мысли, что у меня есть премия и отпуск. Мысль шла скверно, ее приходилось буквально запихивать в голову, уминать и утрамбовывать там. /"Ничего//,//Аска, справишься. У тебя впереди три недели жаркого солнца. Если повезет – то двойного солнца. Говорят, на Бруствике получается модный сероватый загар. Рыжие волосы, голубые глаза, пепельная кожа. Хм…"/ Тут меня чуть не стошнило от понимания: я еду на курорт, чтобы развеять депрессию. А депрессию вызвало то, что меня не устраивает мое спокойствие. А не устраивает оно меня потому, что…

– Эй, Ленгли! Я притормозила. А, ну да. Судзухара.

– Привет. Чего тебе?

– Слушай, дело есть. Он поманил меня в сторону, пряча папку за спину. Лицо при этом получилось натужно-обеспокоенное, словно там было что-то страшненькое и стыдное, но решать с этим что-то надо.

– Что за дело?

– Ты это, понимаешь, я тут пишу, пишу… Болван. Пишет он. Будь это космоходка – уже дала бы в рыло.

– Ты не тяни, – посоветовала я. – Или пошел вон с дороги.

– Слушай, – вдруг сказал он, – ну неужели тебе не интересно? Лицо и впрямь озабоченное. Капитан, как есть, причем – в дальнем рейде, из боезапаса остались только мелкие ракеты и дюжина боевых дронов, а повсюду чудятся корсары.

– Выкладывай.

– Слушай, ты мне когда-то говорила, – заговорщицки начал он, – а я забыл… Как правильно пишется… «Аска» или кх-хах!.. «Асука»? Вот урод. Стоит и ржет – сам себе клоун, а я тоже хороша, сколько я на этот дебилизм попадаться буду, а? Нет, ну какой гад, и в очереди уже подхихикивают – тоже мне, верх остроумия услышали. /"Я в отпуске"/. Основанием ладони – в верхнюю треть грудины. Нежно, чтобы бронхи не вынуть. Убрать голову, потому что он сейчас отмахнется вслепую.

Шагнуть вперед – и носком в щиколотку. Подыши своей кровью, сволочь. Позади истекала гробовым молчанием очередь, ровно горели мягкие лампы в офисе, хрипел валяющийся идиот, а я уходила с отчетливым ощущением, что на самом деле избили меня. Я вся такая глупая пыталась подшутить над системой, выпятила свой характер и получила по мордасам. Все, могу быть свободна. Очень уж не хотелось признавать: я перегорела, – но что поделать. На своей «Нигоки» я уделаю любого из этих крысенышей, распечаткой моего списка благодарностей можно обклеить уборную, и на кухню тоже останется. Я дерусь, стреляю и хамлю, как два спецназовца сразу, но вот сейчас я дала в морду и ушла с четким ощущением, что получила. /"Ты перегорела, Аска»./ /"Ты самая лучшая, доченька»./ Улавливаете иронию? Все горят, все, но этого не понял даже Кадзи-сан, даже он решил, что меня надо упаковать под надзор и просто услать в отпуск. Мечта и рекреация: загорать до струпьев, кувыркаться со случайным знакомым, кататься на яхте, придерживая рукой огромную стильную шляпу. Кстати, надо купить себе такую, и чтобы непременно белую. Я подняла глаза и осмотрелась: слева были серые ворота в ангар – огромные, с лампочками, которые очень красиво мерцают, когда расходятся створки, и всегда отрывисто гремит сирена: /"Бам. Бам.