Иначе

Без учета добавленного, еще две третьи тайма. Норм. Но тут происходит что-то невообразимое. Наши идут в атаку, происходит перехват мяча, я мешкаю, выходить или нет, Олеськин бойфренд делает рывок и оказывается практически в той же позиции, как и минуту назад передо мной, один на один. Дважды снаряд в одну воронку не падает! И тут, блять, происходит гребанное дежавю. Мяч опять пролетает мимо меня. Я оказываюсь в полу позиции, спиной к воротам, чувствую нутром, что это пиздец, потому что девятка уже минимум на полкорпуса ближе к Сереге и сто процентов готов вывалиться на рандеву с нашим вратарем. Черта с два! В долю секунды, толком еще не успев развернуться, втыкаю свою ногу в область забинтованного голеностопа ублюдка сверху. Парень тот час с криком, будто подорвался на гранате, падает и начинает кататься по пластмассовой траве, изображая какие-то невероятные гримасы и ухватившись обеими руками за травмированное место. Первым к месту происшествия подбегает огромный, даже скорее, жирный хуило, их полузащитник.

– Ты чего делаешь, идиот?!

Отворачиваюсь от него, и тут же вижу перед собой судью, который не мешкая достает из своего сраного кармана картонный квадратик красного цвета. На другое я и не рассчитывал.

– Молодой человек, хотя это и игровой эпизод, но было очень жестко. Так делать нельзя.

«Ага, блять, игровой эпизод», – думаю про себя – «игровее не придумаешь»

– Баран, бля! – бычара толкает меня в спину.

Поворачиваюсь и, упираясь лбом в его тупую головенку, сквозь сжатые от злости зубы выдавливаю

– Сейчас твой жирный ебальник будет выглядеть так, будто на нем всю ночь плясала толпа цыган с бубнами и медведем!

Жиробас в секунду осаживается, отходит назад, и, подобно маленькой девочке начинает плакаться арбитру

– Товарищ судья! – единственные слова, которые вылетают из его вонючего рта. Дальше он просто не понимает, что нужно говорить. По всей видимости, в его башке, помимо холестерина от маковских гамбургеров, ни хрена нету.

– Я его и так удалил, успокойтесь! А будете продолжать накалять обстановку, сами горчичник получите!

Девятка пытается встать. По ходу болевой шок уже прошел, но наступать на ногу он явно не может. Наигрался мажорчик.

– Давайте, молодой человек! – судья тычет указательным пальцем в сторону скамейки запасных. И я, понимая, что время сейчас явно не на нас работает, трусцой покидаю пределы поля. Останавливаюсь за бровкой в нескольких метрах от места расположения остальных участников футбольного действа. Отсюда и досмотрю матч. Но не тут то было. Сразу же ко мне подбегают парочка стройтрестовских ребяток, и пытаются устроить петушиный бой, размахивая своими культяпками. Педики сраные!

– Вы чего, охуели?! – это Толян подбегает мне на помощь – отъебитесь от него! Хиленькое толкание, и я уже думаю, что пора перемкнуть самому раскудахтовшемуся петушку, но тут подходит арбитр, и появляется Зиненко.

– Юноша, вы не будете досматривать игру, не нагнетайте обстановку!

– В смысле, я не буду досматривать?

Рэф поворачивается к директору. По всей видимости, он знает, кем является тот.

– Если ваш подопечный не покинет площадку, я не дам продолжить матч, и вам только гадать останется, смогли бы ваши ребята отыграться или нет! Никаких переигровок или доигровок! Техническое 0-3!

Зиненко бросает в мою сторону бешеный взгляд, и я сваливаю в сторону раздевалки. Закрыта. Блять! Иду к ресепшену и беру магнитный ключ у молоденькой девочки-администратора. Захожу в комнату со шкафчиками, пытаюсь хлопнуть дверью со злости, но механизм доводчика не дает этого сделать. Сажусь на деревянную скамейку и достаю трубку. Еще минут пятнадцать точно.

Беру штаны с вешалки и подхожу к раковине. Воду горячую уже дали, и она, заставляя смеситель денуться из-за образовавшейся воздушной пробки и избыточного давления в системе, с громким пшиком вырывается наружу. От неожиданности я дергаюсь и уже через секунду со злости бью по рычагу сверху, перекрывая струю кипятка. Ебучая сука! Ну как так-то? Сажусь обратно на скамейку, пытаться отчистить брюки нет никакого желания.

Время пролетает невероятно быстро, и вот уже за дверью раздается шум и слышны голоса ребят. В раздевалку начинают вваливаться наши. Понятное дело, в численном меньшинстве, да еще и при минус один на табло. Я так и сижу на скамейке с рибоками в руках. Поднимаю голову. Ребята молча заходят и садятся, лишь воротчик Серега что-то объясняет, помогая себе жестами пальцев, нашему второму защитнику, еще совсем зеленому, восемнадцати или девятнадцатилетнему Олежке. Смотрю на Толика

– Ну чего? – спрашивает он с упреком

– Бля, парни, извините.

Разговор Сереги и Олега затихает.

– Парни, он еще извиняется – продолжает Толян.