Иная Богемия

– Помешав вейтус и выступив против них, вы заявите о себе в сообществе энсиа, и те кровососы, которые остались на других континентах, побоятся провернуть нечто подобное, – закончила Энн, внимательно следя за реакцией Лиама.

Канадец сжал челюсти и, повернув голову к озеру, все смотрел на водную гладь. Ладони он засунул в брюки и немного ссутулился, словно сказанные Анетой слова придавили его своей тяжестью.

– Мне жаль, но моя стая не будет участвовать, – наконец ответил он, поворачиваясь к Энн.

Кинских молчала, ожидая продолжения, и оно не заставило себя долго ждать.

– Не знаю, графиня, насколько хорошо вы посвящены в тайны влколаков, поэтому скажу, что мои предки прибыли в Канаду из Богемии. Два брата, которых нашла в лесу Элеонора Шварценберг. Их родителей убили Кинских, а детей обнаружила хозяйка Чешского Крумлова, когда охотилась в лесу. Она стала им матерью и защитницей нашего рода. Она же возглавила самую массовую охоту на упырей.

– Значит, легенда отчасти правдива. И волки действительно жили в Крумловском замке?

– Да, однако умерла Элеонора не от рака. Ее укусили. Если кратко, ваши предки натравили низшего. Им мешала графиня, которая запретила охотиться на волков в принадлежащих ей лесах.

Энн прижала руку к груди, выражая сожаление. Ее голос утратил звучность, хотя она старалась не показывать внутренней боли, вызванной рассказом Лиама.

– Мне жаль.

– Согласно оставленным записям, Элеонора умерла от руки своих приемных детей. Она сама попросила их это сделать.

– Я действительно не знала этого. Но зачем вы это мне рассказываете?

– Чтобы объяснить свой отказ. Те два брата оставили один главный запрет, которому мы следуем даже спустя века. Звучит он так: «Никогда и ни при каких обстоятельствах не возвращайтесь в Богемию, ибо опасна она для нас, как опасна сама смерть, и всегда такой будет».

Энн, не веря, покачала головой.

– То есть, вы не поможете, потому что боитесь вернуться в Чешскую Республику?

– Потому что чтим заветы предков.

– Очень хорошо, что я не чту заветов своих предков, – неожиданно для себя самой съязвила Кинских.

– Я понимаю ваши чувства, – спокойно отреагировал Лиам.

– Понимаете? Каждую ночь низшие стучатся в окна к детям, к людям. Просят пустить их. Весь город замер от ужаса. Не говорите мне, что понимаете! Когда вейтус закончат с Богемией, они распространятся по всей земле, как зараза. Если думаете, что сможете избежать встречи с ними, то огорчу вас – она непременно состоится, если мы проиграем!

Энн отступила на шаг, скрещивая руки на груди. Ее губы кривились, а дыхание стало прерывистым. Поднявшийся ветер кидал ей в лицо пряди волос, но Энн не делала попыток убрать их.

– Анета, – попробовал урезонить ее Маркус.

– Не беспокойтесь, я закончила. Последний вопрос, Лиам. Зачем вы приехали, раз не собирались помогать?

Уайт миролюбиво поднял руки. Казалось, его совсем не тронула и не взволновала речь Кинских. Энн даже усомнилась в том, слушал ли он ее или думал о чем-то своем.

– Хотел увидеть вас, Анета. Влколак из рода Кинских – знаменитость среди нас. Хотел убедиться, что Маркус не сошел с ума, рассказывая небылицы.

Тучи из серых стали черными, заволокли небо и съели вершины гор. Мысли Энн были под стать горам: их поглотили переживания за близких и негодование от встречи с двумя вожаками.

– Спасибо, что выслушали. И, Лиам, не все белое – белое, как не все черное – черное. Я знакома с упырями, которые хотят мира для Богемии и остальных стран, поэтому выступают со мной и каждую ночь охотятся на низших и тех, кто придет за ними. Про орден Contra Malum и его главу, я думаю, вы тоже слышали. А теперь, прошу прощения, но вынуждена вас оставить. Меня ждет друг.

Она обернулась к Шварцу, показывая, что закончила. Лиам кивнул, принимая ответ. Энн двинулась вдоль кромки озера, быстро остыв от злости. Она понимала Уайта, сама на его месте отказала бы незнакомке с фамилией известных в истории убийц. Однако от канадца все же помощь последовала: об Элеоноре Шварценберг Анета знала лишь то, что написано историей да горсть жутких легенд, приправленных домыслами.

Энн замедлилась, прикрыв глаза и ища среди светлых точек Эда. Определив направление, она зашагала быстрее, ежась от вечерней прохлады и ветра. Эдгара оставили у местного семейного врача, чей кабинет находился прямо при трехэтажном отеле.

Обогнув две улицы, Энн постучалась. Ей открыл герр Свит, которого она часто видела на тренировках. Его зверь имел серый цвет шкуры с белыми полосами, напоминая больше тигра-альбиноса, чем волка.

– Он еще не очнулся, – сказал доктор, зная, что она хочет спросить.

– Как? Почему?

Энн прошла за мужчиной в палату. Эдгар сливался с белыми стенами и постелью по цвету. Даже веснушки померкли, став бледно-желтыми пятнами на щеках. Кинских приблизилась и взяла его за руку. Сжала теплые пальцы с неровно подстриженными ногтями.

– Он не умер?

– Он просто спит.