Иная Богемия

Они прошли под Пражским Градом и выбрались наружу в старом трамвайном депо. Колокольный звон, издаваемый десятком костелов, отдавался болью внутри. Пока они добирались до машины, Карл мысленно молился. Он просил Господа уберечь людей, просил прощения за то, что оставил королевский дворец. Каялся в том, что проиграл бой, чтобы выиграть битву. Карл несколько раз набирал Вильгельма, но тот не отвечал, написав короткое:

«Еду в замок. Оружие у меня».

Телефоны Эдгара и Яна были выключены. Карл гнал от себя мысль о том, что друг все время передавал информацию вейтус. Однако еще более страшило, что на другую сторону мог перейти Ян, его преданный Ян.

Ночная дорога к Карлштейну прошла в молчании. Анета сидела на переднем сиденье, на заднем – Карл и уменьшившийся до размеров овчарки, недовольно порыкивавший Маркус. Дэниэль гнал машину с такой скоростью, что ночная дорога, освещенная фарами, сливалась с мраком, создавая тревожное серое нечто, поэтому Карл перевел взгляд на графиню.

Анета дрожащими руками поправила растрепавшуюся прическу, и он снова восхитился, сколько в ней отваги. Она несла в себе свет и усмиряла его тьму. Рассматривая ее тонкий профиль, очерченный луной, Карл понял, что больше не хочет уходить из нового мира. Он будет жить, пока в этом мире есть она. Карлу казалось неважным, что упыри и влколаки – противоположности, обреченные вечно сражаться, неважно и то, насколько он старше. Его королевская жизнь сгинула в веках. Ведь проснулся он снова молодым, снова двадцатисемилетним, как в день обращения. Да, в истории написали, что ему исполнилось тридцать три года, когда он стал императором Священной римской империи, однако это было оставлено в хрониках по совету отца. Слишком молодой император мог снискать славу глупого.

Ему бы думать о предстоящем изготовлении оружия и вейтус, но мысли соскальзывали в сладкую бездну, едва взгляд останавливался на оголенной коже девичьих плеч. Он прожил долгую жизнь, в которой было все. Все, кроме одного чувства. Карл умер и вновь вернулся, чтобы встретить эту девушку.

Наконец они достигли подножия замка. Деревня величиной в одну улицу удивила бывшего короля. Сувенирные лавки с закрытыми на ночь ставнями, аккуратные домики с черепичными крышами, рестораны традиционной кухни, расположившиеся по дороге к крепости, – все радовало глаз того, кто создал это место.

Карлштейн уже не выглядел тем замком, который возвел Карл. Нет. Он стал лучше. Королевская крепость, выросшая прямо из скалы, с мощными укрепленными стенами, с башнями, с часовней, с крепкими воротами. Ее величие подсвечивали прожектора, направленные на стены, словно крепость была маяком, последним оплотом сопротивления надвигающемуся злу.

Он помнил свои последние годы перед смертью, которые провел здесь. Его сокровищница и его усыпальница. К концу жизни Карлу тяжело давалось оставаться человеком: жажда начинала брать верх, солнце жгло кожу. Особенно сильно искушала молодая женская кровь, поэтому он сослался на духовность и ввел указ, запрещающий пани жить на территории замка. Последние дни Карл проводил в молитвах и поиске реликвий, надеясь так искупить грех, который принесла сделка с Роули, и обеспечить Богемии дополнительную защиту после его смерти.

Обустроившись в Карлштейне, он приказал установить свой трон в зале для аудиенций между высокими от пола до потолка окнами. Выражение лица Карла невозможно было разглядеть, в то время как его вассалы на ярком свету стояли словно на ладони. Свет лучше всех оголял ложь, а темнота великолепно скрывала правду.

Так он мог определить упыря, подосланного вейтус, зная, что даже старшие кровососы плохо переносили солнечный свет, попадающий на чувствительные глаза. Карл заметил, что Вильгельм теперь носил темные окуляры, но сам он предпочитал смотреть на солнце, которого избегал много лет.

Машина везла их наверх к главным воротам, поднимаясь по асфальту, который гладкой лентой опоясывал холм. На воротах дежурили люди Ордена с огнестрельным оружием в руках. Внутренний двор тоже претерпел изменения, но Карл с облегчением понял, что его замок все равно сохранил большую часть первоначального облика.

– Влколаки охраняют лес вокруг и подступы к деревне. Как вы и просили, все наши покинули Прагу. Остались лишь Ольшанские, они отказались уходить из района кладбища. – В голосе мужчины, который отчитывался Карлу, сквозило явное несогласие с планом бросить город без защиты. Он передал ему связку с девятью старинными ключами.

Однако что Карл вынес из прошлой жизни, так это то, что о тщательно продуманных шагах должны знать лишь несколько человек, а остальные просто обязаны подчиняться решению.

Анета куталась в накидку и всматривалась в ночной лес, который виднелся с замковых стен. Маркус, выбравшись из машины, черным пятном проскочил в ворота и унесся вниз.

– Где я могу переодеться?

Кинских прокручивала на пальце родовое кольцо. Карл заметил, что так она делает, когда нервничает или злится.