Иная кровь

Кай попытался встать, но тело не слушалось. Он не сразу понял, что постепенно сползал в разноцветную жижу. Берег имел естественный уклон, и камни под Каем катились вниз. Хищида мягко обволокла его ноги, но вскоре погружение прекратилось — подошва сапога уперлась в подводный камень, и Кай замер, не желая еще раз наглотаться самодела. Он и первый раз на всю жизнь запомнит.

Тем временем, пещера озарилась новой вспышкой света и грохотом риппа. Ослепленный, Кай зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как Соломон оседает безвольной тушей прямо на колбы. Упасть колдуну не дали. Его подхватила высокая фигура, не дав раздавить ценные приборы, на которые тот падал, и тут Кай понял, кем являлись внезапные захватчики. Человек подошел слишком близко к Хищиде, и в бледный ореол света, исходивший от озера, попала его рука со знаком Калюсты, выбитым на плече. Лица Кай не разглядел, но такая же татуировка была у Валентина. В голове всплыли слова Клевера о калюстианцах, арендовавших пещеры у гномов. Кай заскрежетал зубами: война за ликвор была так не вовремя.

Тем временем, Соломона небрежно отбросили в сторону, и человек скрылся. Где-то еще сопротивлялись самоделы. Уже привыкшие к темноте глаза Кая различили у входа в пещеру пять силуэтов, окруживших «детей» Соломона, но в тот момент его интересовал только колдун, который не подавал признаков жизни. Соломон не мог умереть. Не имел на это никакого права. Кай же не хотел верить в то, что его первый самостоятельный шаг закончится провалом.

Полежав немного в Хищиде и почувствовав, что может двигаться, не опасаясь оставить на камнях желудок вместе с содержимым, Кай осторожно пополз к колдуну. Конечности слушались плохо, но в них появилась сила. И хотя Бог по-прежнему не хотел говорить с ним, купание в самоделе явно пошло Каю на пользу — силы возвращались.

— Соломон, — позвал он колдуна, бледность лица которого могла успешно соперничать с бледностью пещерного свода. — Очнись! Не смей умирать, или я, клянусь, напою тебя Хищидой.

Кай не ожидал, что Соломон откроет глаза почти сразу же. Колдун внимательно посмотрел на него, издал нечленораздельный звук, а потом вдруг выкинул вперед руки, оттолкнув от себя Кая с такой силой, что тот откатился в сторону. Одновременно раздался выстрел, и тело Соломона выгнулось, словно пыталось прыгнуть вслед за Каем. На груди колдуна расплылось пятно, превратившись в близнеца того, что темнело у него на животе.

Оказывается, Кай умел громко кричать. Он знал, что нападать стоило молча, но боль, пронзившая сердце при виде кровавой раны на груди Соломона, не шла ни в какое сравнение с той, что терзала его желудок пару минут назад. Калюстианец не успел сделать новый выстрел. Неожиданно для себя, Кай вдруг сделался чрезвычайно проворным и, подкатившись сзади, саданул замешкавшегося церковника по колену, сбив того с ног. Его переполняли странные чувства — страх за Соломона и стыд перед Карли, но сильнее всех было ликование от того, что удалось одолеть врага. Тот Кай, что побоялся убить Райзора в Неправильном Лесу, ушел в тень, уступив место другому человеку. Он не знал, когда именно стал этим другим, но был уверен, что второй раз ошибки не допустит. Кай приложил калюстианца макушкой к камням и злорадно осклабился, когда чужак вскрикнул от боли. Задумавшись над тем, как лучше убить противника — размозжить голову камнем или задушить, он машинально отметил: а голос-то у врага знакомый…

В следующую секунду они поменялись местами, и Кай почувствовал, как это больно, когда в затылок врезаются острые камни. Однако, оседлав его, калюстианец лишь зажал ему рот рукой, после чего наклонился и прошептал:

— Остынь, это я, Валентин. Я тебя не узнал! Подыграй мне, хорошо?

До Кая дошло не сразу, но калюстианец навалился на него телом и, совсем нешуточно сжав ему горло, прокричал:

— Заканчивайте там, я взял последнего.

Кай и не догадывался, что изнеженный и капризный Валентин мог обладать такой силой, но дергаться не стал. Все пошло не так с той самой минуты, как он вернулся в пещеры. Так почему бы теперь не появится и Валентину? А еще он знал, что без вмешательства Калюсты точно не обошлось. Бог дышал ему в затылок и смеялся.

— Готово, — крикнули от двери. — Похоже, живых нет, — а потом через пару секунд, — Великий Калюста, да это же дети какие-то! Горцы сказали, что тут целый отряд боевиков с риппами. Ты чего-нибудь понимаешь, Вал?