Иная кровь

— Живой! — закричал знакомый голос. Кай обернулся, чувствуя себя лучше с каждой секундой. Казалось, чем дольше он дышал новым воздухом, тем больше сил вливалось в его бледное, выползшее из-под земли тело.

Прибрежные кустарники вскипели и выпустили Тупэ, который бежал к нему с таким видом, словно собирался атаковать. Пока гном обнимал Кая, ломая ему ребра от радости, из кустов показались и остальные. У Валентина в руках был кусок коры, наполненной зелеными почками, Десятая держала ворох сухой травы.

— Как я понимаю, терапия больше не требуется, — проворчал грандир и выбросил почки на гальку. — Наш гомункул оказался удивительно живучим. Не был сожран гомозулем, не захлебнулся в речке, не разбил голову о камни и даже не умер от переохлаждения. Ну что, Десятая, если он в порядке, мы можем, наконец, идти? И так кучу времени потеряли.

— Он нам жизнь спас, — заявила подравненная и обняла Кая за бедра — куда достала. — А мне так два раза. Да ты просто везунчик, парень. Мы тебя случайно в речке увидели, и то потому, что у тебя голова рыжая.

— Соломон не доложил тебе мозгов, но, похоже, перестарался с храбростью, — тяжелая рука Тупэ от души хлопнула его по плечу. — Устроить гонки с гомозулем — на это не каждый горец способен.

Несмотря на возражения Валентина, никто покидать место стоянки не торопился. Кай опустился обратно на гальку и протянул ноги к костру, не зная, на что смотреть — то ли на красоты наземного мира, то ли на изменившиеся лица товарищей по несчастью.

Как же по-другому все выглядели при свете солнца. Да и купания в Теплой Речке они, похоже, тоже не избежали — одежда у многих была еще мокрой. Под слоем грязи, покрывавшей раньше Тупэ, оказались черные волосы, красноватое лицо, синие глаза и одежда с веселыми оттенками. Горец прямо-таки светился разнообразными красками — в шахте Кай столько цветов ни на одном гноме не видел.

Десятая при дневном свете неожиданно помолодела. Теплая Речка смысла с нее грязь и глину, превратив в худую, остроносую девчонку с торчащим на голове ежиком неровно остриженных волос. Несмотря на обрубки с намотанными вокруг тряпками и страшную худобу, Десятую можно было назвать привлекательной. И лишь глаза у нее остались прежние — черные, бездонные, злые. В заблуждение вводила не только грязь, но и голос. Подравненная говорила голосом человека, испытавшего и повидавшего слишком много боли. Подростки так не разговаривали.

Валентин, который в пещерах казался белым, как дух Ремкина, на воздухе порозовел, но по-прежнему выделялся из их компании, как алмаз, случайно упавший в тележку с углем. Грандир где-то потерял плащ, оставшись в узких брюках, высоких сапогах и расшитом блестящими нитями жилете. При свете солнца стало заметно, сколько на нем украшений. Валентин носил одежду богача, и, хотя она смотрелось нелепо в лесных дебрях, Кай невольно пожалел, что грубил ему. Он еще не определился с тем, что делать в наземном мире, но портить отношения с людьми, которые имели в нем власть, наверное, было неправильно. Если в темноте грандир казался только выскочкой, то здесь, на свету, он был похож на влиятельного, знатного и уверенного в своих силах человека. Валентин был полноправным гражданином Риппетры — тем, кем Кай не являлся.

— Мы не на той стороне горы, да? — спросил он, уже зная ответ. Лесные дебри, окружавшие их, никак не могли называться Пустошью, тем более Синеусой.

— Если бы не гомозуль, я бы подумал, что Десятая специально вывела нас в Неправильный Лес, — заявил Валентин, нависая над ним нервной тенью. — Но та тварь появилась довольно непредсказуемо. Однако мы оценили твой героизм и даже бросились следом на помощь. А потом тоже упали в воду.

— Вообще-то все было немного не так, — поправила Десятая, но встретившись взглядом с грандиром, замолчала. Кай хмыкнул. Похоже, пока он бегал от гомозуля, а потом плавал в водах Теплой Речки, магическое обаяние Валентина успело завоевать сердца других беглецов. Оставалось разобраться с собственными чувствами и смело затевать с ним драку. В гномьих пещерах так поступали всегда, когда возникали разногласия, а то, что у них с Валентином взгляды на жизнь не совпадали, было очевидно.

— Повезло, что с нами искатель, — Валентин улыбнулся Десятой, и Кай понял, что грандир поменял приоритеты. Тупэ теперь был не на первом месте. Впрочем, их с Каем важность еще сохранялась, так как вокруг был лес, а в диких условиях пара рабочих рук не была лишней.

— У нас есть план, — сказала Десятая. — Все не так плохо, как кажется. Я узнаю эти места. Пойдем на север, доберемся до Знипельгаши, обойдем болота, а там и на Тропу Птиц выйдем. Она нас прямо к Совиному Ущелью приведет. Главное не напороться на Снулые Версты. Вероятно, за те годы, пока я здесь не ходила, их стало больше.

— Какие версты? — переспросил Тупэ.

— Их по-разному называют. Это плохие зоны, аномальные. Активность самодела в них очень высокая, чаще всего люди там просто засыпают. Да и животные с птицами тоже.