Иная кровь

Его грубо толкнули в плечо, а голос грандира хмуро произнес:

— Если ты хочешь сгореть заживо, мы тебе мешать не будем. Но прежде опусти на землю Десятую, а то, кто нас до Ущелья доведет, если и ее молнией заденет.

Кай медленно выдохнул, пытаясь погасить злость, но подбежавший Тупэ засуетился:

— И правда, надо бы в низину спуститься. Моего дядьку молнией зашибло, когда он с рынка возвращался. Весь сгорел! Так в шахту одни угли и привезли.

Дождь начался, едва они зашли в густой кедровник. Лохматые ветки долго не пропускали капель, но, когда дождь перешел в ливень, кедр, как назло, кончился, сменившись редколесьем. Кай предложил переждать непогоду под хвоей, однако Десятая не согласилась.

— Места здесь плохие! — ее слова с трудом пробивались сквозь шум дождя. — Не забывай, лес неправильный. А нам до Тропы Птиц еще долго топать.

— Лес как лес! — прокричал в ответ Кай, стуча зубами от холода и глотая залетавшую в рот воду. — Тебя послушать, так везде нехорошо. Дождь надо переждать, смотри какой ливень! В паре метров уже ничего не видно.

— Ты ее слышал, надо идти! — вмешался грандир. — С виду такой здоровый, а выдохся так быстро. Что, гомункул, сил не хватает? А может, тебе не нужно было наверх подниматься? Может, тебе было суждено под землей жить?

— Точно, — поддакнул Тупэ, с бороды которого текли грязные водопады, — рано еще для привала. Надо бы от этой болотины подальше отойти, у меня до сих пор от нее мурашки по коже.

Злость прошла также быстро, как и появилась. Вспыхнула, словно молния, погремела в голове громовыми раскатами и испарилась, оставив во рту привкус обиды.

Кай молча снял с себя Десятую и сунул дрожащую от холода девушку Тупэ на руки. На секунду гном опешил, потеряла дар речи и подравненная, но Валентин проявил чудеса дипломатии.

— Правильно, — кивнул он гному. — Теперь твоя очередь. Пусть гомункул передохнет, сменитесь вот на той сопке. Ну все, хватит мокнуть на одном месте, давайте принимать душ на ходу.

«Вот же засранец, — подумал Кай. — А себя он, значит, не посчитал. Святое лицо, как же!».

К его удивлению, Тупэ и Десятая договорились быстро. Возможно, Десятая была гордой, но не глупой. Она понимала, что не сможет ползти в грязи, по которой с трудом передвигались те, у кого были ноги и сапоги. Понимал это и Тупэ, а так как он все-таки хотел выйти к людям и служить Калюсте, то решил закрыть глаза на то, что несет на плечах врага гномьей семьи. В конце концов, прежней семьи у него уже не было.

К счастью, грозовая туча надолго не задержалась и быстро скрылась за лесными кронами. Выглянуло солнце, и Каю стало стыдно за минуту слабости. Но без Десятой на спине идти было значительно легче, а Тупэ не подавал признаков усталости. Успокоив совесть тем, что горцы сильнее людей, Кай «разрешил» Тупэ нести подравненную до привала.

И хотя дождь кончился, идти по мокрому лесу было равносильно путешествию под проливным ливнем. Вода капала отовсюду, под ногами и в сапогах хлюпало, а Десятая хмуро бормотала под нос, что костер теперь можно будет развести только с помощью Калюсты. Валентин обещал помолиться, однако Кай сильно сомневался, что его молитвы хоть сколько-нибудь помогут. Усталость накатывала на него волнами, то погружая в состояние сна на ходу, то вырывая из него приступами боли в растревоженной мозоли. Лес — правильный или неправильный — уже не казался чудесным явлением божьего мира, а припекавшее солнце давно не радовало.

«Мне всего три месяца, и у меня тело еще не такое как у них», — думал он, глядя на шагавших впереди Валентина и Тупэ с Десятой на спине. Попытка оправдать собственное бессилие не удалась, и Кай уже собирался забрать подравненную, чтобы успокоить совесть, но тут услышал заветное слово.

— Привал! — скомандовала Десятая.

Кай тут же упал на мокрое бревно, мечтая превратиться в нечто подобное.

— К вечеру поднимется ветер, надо придумать укрытие, иначе мы все замерзнем, — сказала Десятая, деловито ползая по опушке лиственничного леса, где они остановились. — Здесь много хвои. Кай с Тупэ отправятся собирать лапник для шалаша, а мы с грандиром попробуем развести костер.

«Почему все, кого я спасаю, оказываются детьми дьявола?» — вяло подумал Кай и, заставив себя подняться на деревянные ноги, отправился на поиски веток.

Глава 13

За дровами пришлось ходить дважды.