Иная кровь

Спохватившись, что зашел в озеро одетым, Кай покрутил головой, но убедившись, что Десятая скрылась в камышах, быстро скинул штаны с рубахой и забрался в воду. Не то чтобы он стеснялся подравненную, но все-таки она была женщиной, а он еще не понял, как к ним стоило относиться.

Ноги сразу по щиколотки утонули в илистом дне, но глубже не провалились. Кай несмело прошел несколько метров, загребая воду кончиками пальцев и размышляя над тем, сможет ли поплыть, руководствуясь только дорожденными снами. Калюста любезно помог ему, так как со следующим шагом Кай с головой погрузился в воду. Началась глубина. Испугаться он не успел — тело сделало все само. Кай вынырнул, фыркая и отплевываясь, а в следующий миг уже поплыл к напуганному Валентину, загребая впереди себя руками и изо всех сил молотя ногами по упругой поверхности. Большей забавы в жизни он не испытывал.

Выражение лица грандира быстро изменилось, став злым, словно его укусили в задницу.

— На твоем месте я бы не тратил зря время, а стал мыться прямо сейчас, — сердито сказал он. — Есть вероятность, что тебе и ночи не хватит, чтобы отшкрябать все нечистоты, которые на тебя налипли. И лучше делай это подальше от меня. Гляди, какие вокруг пятна грязи расплываются. Можно подумать, что ты с рождения не мылся.

— Чистая правда, грандир, — рассмеялся Кай.

Пребывая в отличном настроении, он подгреб к Валентину ближе и принялся нарезать вокруг него круги, усиленно брызгаясь. Возможно, вода плохо смывала грязь, но плохие мысли и мрачные настроения она уносила мгновенно. Кай сделал еще одно открытие — оказывается, он любил воду.

В конце концов, Валентин не выдержал и ушел на мелководье, где принялся зачерпывать со дна ил и скрести им свое белое тело. Тело у него, действительно, было белым, словно он всю жизнь прятался от солнца.

— Откуда у тебя эта татуировка? — спросил Кай, указывая на плечо грандира. Всю руку священнослужителя покрывала загадочная вязь переплетенных букв и узоров. Раньше Кай видел татуировки у гномов, но у шахтеров они были грубые, геометрические, состоящие из кругов и квадратов, а здесь руку оплетал настоящий шедевр, произведение мастера.

— Иногда лучше промолчать, чем спросить, — не сразу ответил грандир и погрузился по шею в воду. Подтащив кувшинку, он уложил на нее голову и закрыл глаза, раскинув руки в стороны.

— Другими словами, это не твое дело, — пробурчал он. — А здесь вполне терпимо. Если ни на что не смотреть, можно представить, что принимаешь ванну.

Кай хотел было обидеться, но потом решил, что грандиру на самом деле плевать, обижен он или нет, поэтому отвернувшись, принялся драить себя ногтями. Получалось больно и не слишком эффективно. Пришлось перенять метод Валентина, который был снова зачислен в неприятели.

Набрав пригоршню ила, Кай стал мыться усерднее. Для верности он сорвал лист кувшинки и, скомкав его наподобие мочалки, несколько раз отер тело, задержавшись на лице и волосах. В результате ожесточенных растираний кожа горела так, словно он купался в кислоте.

Сорвав другой лист кувшинки, Кай соорудил из него ковш и долго поливал себя, млея от ощущения чистоты, все глубже проникающей в тело. Сомнения, страхи и тревоги уносились прочь, уступая место блаженному спокойствию. Он правильно сделал, что сбежал из пещер. Калюста поможет добраться до Корсиона, а там подскажет, куда идти дальше. Правда, оставался еще колдун Соломон, но сейчас Кай уже знал, что ответить ему при встрече, которая, как он надеялся, никогда не состоится.

Кай почувствовал взгляд почти физически — словно, кто-то коснулся рукой затылка, похлопал по плечу и пробежался пальцами по спине. Грандир полулежал на воде, все так же раскинув руки в стороны, и пристально разглядывал его, даже не пытаясь скрыть улыбку. Ехидную, презрительную или насмешливую — оттенок Кай не разобрал. Он не так хорошо разбирался в человеческих эмоциях, опыта было мало.

— Что? — сердито буркнул он.

— Тебе давно следовало помыться, — хмыкнул Валентин. — Теперь хоть на человека стал похож. Кстати, тебе говорили, что ты красивый?

Кай нахмурился, пытаясь разобрать, издевался ли над ним грандир или хвалил. Если это вообще имело какое-то значение. Он прожил три месяца, и за это время ему мало кто говорил о его внешности. Гномы чаще всего обсуждали рост Кая и шутили, что его следовало бы подравнять. Хотя рядом с Валентином и Райзором он понял, что явно не относился к высоким людям. Что касалось его «красоты», то Кай предпочел бы услышать о ней из уст Десятой, а не Валентина. Как-то это было бы правильнее, что ли.

— А еще ты рыжий, — хохотнул Валентин. — Словно тебя головой в цветочный мед окунули.

— Это плохо? — не выдержав, огрызнулся Кай. Пристально оглядев волосы грандира, он так и не смог придумать, к чему придраться. У священнослужителя были аккуратно остриженные, черные, как антрацит, волосы. Валентин периодически проводил ладонями по голове, зачесывая их назад и следя, чтобы купание не повредило прическу. Видно, что внешность в жизни этого человека играла не последнюю роль.