Иная. Песнь Хаоса

Свадебный поезд остановился возле свежесрубленной избы, от которой еще пахло лесом. Она примостилась возле кузницы, маленькая и немного кособокая. Но все же ее построил своими руками Вен Аур, разумеется, не без помощи друзей. Это он создал их дом, он сделал порог, через который перенес невесту. Котя блаженствовала, ощущая парение, когда ее подхватили сильные руки мужа. Мужа – как же непривычно звучало это слово! Женихом-то она еще могла его назвать, но этот серьезный «титул» никак не желал укладываться в голове. Муж и жена – вот в кого они теперь превратились. Требовалось время, чтобы признать это.

Вскоре дружка с вышитым полотенцем через плечо вылетел вперед, направляя гостей. По чину никого рассаживать не пришлось, так как никто не приходился родственником молодым. Зато гости бойко пели на разные лады величанье жениху и невесте.

– Пожалуйте на «княжий пир»!

Да какой уж пир, да какие уж князья! Свадьба оказалась бедной и голодной. В разоренном городе все еще не хватало еды, и угощение поставили довольно скудное. Часть собрали из терема, часть с ремесленных мастерских для молодого кузнеца-удальца. Но все-таки румяный пирог украсил стол, да еще вареные яйца, каша, репа и немного оленины от охотников. Котя помнила, как часть из этого сама и приносила, и готовила. Некому больше оказалось.

Хотя все это не умаляло радости. Котя смеялась вместе со всеми. И под долгие благопожелания подолгу приникала к медовым устам суженого. Он отвечал и невпопад говорил что-то гостям, лишь начиная проникаться сложной вереницей давних традиций. Но и это никого не смущало. Все изголодались по праздникам и шумному веселью. Молодых три раза сажали на печь и, конечно, желали им много детей. Дружка превзошел себя по остроумным замечаниям, не позволяя никому заскучать.

– Ой, медведица-людоедица! – закричал он звонко, когда кто-то постучал посреди пира.

Но тут двери отворили двое воинов из дружины.

– Это кто же у вас «людоедица»? – усмехнулся статный мужчина в парчовом кафтане.

И все гости разом вскочили с мест, чтобы согнуться в земном поклоне.

– Князь!

– Князь!

– Светлый князь, не вели казнить! – пробормотал дружка.

Но князь лишь рассмеялся и поднял чарку хмельного меда:

– За молодых! И за моего спасителя! Век не забуду!

И целый бочонок вкатили в избу, чтобы и гости смогли поднять чаши за здоровье молодых. Да еще князь принес двух запеченных уток на блюде. Гости заметно оживились, благодаря за щедрое угощение. Котя же помрачнела и лишь заклинала: «Не забудь же, светлый князь, не забудь же, щедрый князь!»

К счастью, державные дела достаточно скоро увлекли князя. Дождьзов покинул пиршество, и Котя совсем успокоилась, словно от избы отлетела недобрая тень.

– Ты правда спас его во время битвы? – шепнула Котя Вен Ауру, когда они вернулись во главу стола. – Я и сама видела со стены, но все не верится…

– Да, спас, – пожал плечами Вен Аур и вполголоса ответил: – Не серчай ты на него. Вон, смотри! Какие подарки нам оставил!

– Этого-то я и боюсь, – выдохнула Котя, рассматривая стоящие подле молодых золотые кубки и лежащий посреди стола отрез синей парчи.

– Да ты не бойся! Котя, мы вместе. Больше ничего не бойся. Теперь я защищаю тебя, как велят наши духи, – успокоил ее Вен Аур.

И вновь Котя забылась в сладком веселье. Так наступил вечер, и все заговорили о провожании молодых.

Шумное пиршество с песнями ушло на улицу, стол вынесли из избы под открытое небо. К тому же еды-то на нем почти не осталось, но гости развлекали себя сами. Они громко пели, танцевали, смеялись, уже вспоминали неприличные частушки и по-прежнему наслаждались праздником. Молодых же оставили, чтобы те наслаждались друг другом.

Им постелили на лавке, но, приблизившись к ней, Котя оторопела:

– Вен! Тут медвежья шкура.

– Подарок князя. А что? – пожал плечами муж.

Приходилось повторять себе, что ее Вен Аур, ее милый «древесный волчонок», теперь зовется именно мужем.

– Разве ты не превратишься… ну, в волка. Когда… Ты говорил о медведях тогда, – замялась Котя.

– Ты всё перепутала, я же рассказывал, – улыбнулся Вен Аур, погладив по голове. – Не превращусь. В волка я уже и вовсе не превращусь, потому что встретил двадцатую весну в этом теле. Могу разве только клыки да когти непроизвольно выпустить, если меня посыпать пеплом из медвежьей шерсти.

– Надеюсь, никому не придет такая идея.

– Я тоже, – кивнул он. – Только пеплом, шкура-то тут ни при чем.

– Да о чем мы вообще, – отмахнулась Котя и потушила лучину.

Больше тяжелые разговоры не посещали избу в ту ночь.

– Да уж, не время. Забудь обо всех. Жена моя! Моя жена! Котя! – воскликнул Вен Аур, заключая ее в страстных объятиях.

Теперь уже ничто не заставляло сдерживаться или скрываться.

Он снял с нее убор и сарафан, оставив одну лишь тонкую рубашку. У Коти перехватило дыхание от предвкушения, она медленно опустилась на медвежью шкуру. Глаза Вен Аура блестели в темноте, он навис над молодой женой.