Иная. Песнь Хаоса

– Что? Потому что я не человек? – встревожился муж, хмуря изогнутые брови.

– Нет… – сперва утешила его Котя, но честно призналась: – Да.

– Нам все равно, правда. У нас нет деления на людей, зверей и растений. Я принял форму человека, значит, теперь я человек. Хаос мудр, и зов его направляет даже за пределы Барьера.

– Вам-то все равно. Но в том-то и дело, что у вас оба меняются. Только я-то не изменилась.

– Тогда слушай Хаос. Или десять духов. Кто-нибудь подскажет.

«Значит, ты не знаешь, что делать», – поняла с грустью Котя. Но не успела вкусить печали. Внезапно с улицы долетел топот и конское ржание. Кто-то несся по улице сквозь густые сумерки, слышались команды воевод и оклики наездников.

«Война снова?» – испугалась Котя, но всадники остановились прямо возле двери кузницы, и вскоре дверь, жалобно заскрипев, распахнулась под натиском княжьей дружины.

– Светлый князь… – растерянно выдохнула Котя, но внутри у нее все смерзлось.

Она предчувствовала, что в следующий раз Дождьзов пожалует вовсе не с дарами. И ныне на красивом холеном лице правителя застыла маска властного равнодушия. С таким же выражением он судил своего брата Молниесвета после победы, с таким же посматривал на прядильню, когда там голодала его Желя. Что же сулило его пришествие в столь неподходящий час? Котя загородила собой Вен Аура, хотя он всеми силами противился и стремился выдвинуться вперед. Котя уже давно подозревала: их счастье, построенное на великой тайне, не продлится долго.

– Светлый князь, что привело вас к нам в такое время? – неуверенно спросил Вен Аур, осторожно поклонившись, как будто опасался, что знакомые гридни срубят ему голову.

– Довольно речей, – отмахнулся Дождьзов сурово, хотя читалась напряженность в его порывистых движениях. Наверное, так же отрекался он от Жели.

Все-таки природа наделила правителя чутким сердцем, но власть обязывала вырастить вокруг себя ледяную броню. Котя на мгновение прониклась к нему сочувствием, как к побежденному, придавленному собственным долгом. Но тут же одернула себя, чувствуя надвигавшуюся бурю. Стены кузницы поплыли, отчего ускользала реальность происходящего. Уютный дом как будто рушился, распадался сладким сном. Вот сейчас окажется в зарослях у землянки разбойников. Вот выйдет Вхаро с горящими желтыми глазами. И он… действительно вышел.

– Вхаро! – в один голос обескураженно вскрикнули Котя и Вен Аур, когда по левую руку от князя возник треклятый лиходей.

Но теперь-то на нем красовался парчовый кафтан, по заморской моде напоминавший халат. Кривоватые ноги выступали в красных сапогах с загнутыми носами. Только шрамы на лице да бледно-желтые глаза оставались прежними. Пусть он и отрастил бороду и отмыл вечно покрытое сажей лицо, гнилую сущность это не убрало.

Стоило ему появиться рядом с князем, как Котя поняла: они с Веном пропали.

– Не Вхаро! А торговый гость Вхаро! – хохотнул он, чрезмерно довольный собой. – Видали-то в порту большой корабль из-за Круглого Моря? Это мой был.

«Летом… Когда нас настиг Генерал Моль, когда мы говорили с ним, – тут же вспомнила Котя. – Неужели Вхаро проследил за нами? По ауре Хаоса, а свою-то скрыл. Моль-правдолюб! Ну, где же ты со своим правдолюбством, когда так нужен? Покарай ты Вхаро! Покарай его!»

– А ты за женкой-то не прячься, – посмеивался Вхаро, довольно перебирая пальцами по широкому алому кушаку, покручивая кисти.

Вен Аур обиженно выступил вперед, бесстрашно рассматривая дружину. Котя надеялась, что он не кинется сразу в бой. Возможно, еще оставался шанс все решить миром.

– Вен Аур, тебя обвиняют, – пожевав губы, ответил Дождьзов и ссутулился: – Поверь, мне глубоко неприятно подозревать тебя в чем-то таком.

В это время из-за спин дружины донесся исполненный злобой по-старчески дребезжащий голос:

– Светлый князь! Светлый князь! Клянусь десятью духами, но я видела, как этот предатель рода людского на прошлый Праздник Весны выпустил создание Хаоса. А не далее как минувшим летом говорил с еще одним монстром.

И в кузницу влетела, как щипаная ворона, ободранная нищенка в рваном черном платке. Котя тут же узнала ее, узнала, кого они первой угощали в ночь обновления года. Узнала ту, кто ее лечил и терзал перед свадьбой с Игором.

– Ауда… Ведьма лживая! – со злостью воскликнула Котя, подскочив к ней. – Светлый князь, эта нищенка безумна!

Она бы вцепилась старой ведьме в лицо, но ее оттолкнули сильные руки воинов, Вен Аур успел подхватить и уберег от падения на раскаленную печь. В противном случае все закончилось бы намного быстрее, она бы не услышала причину обвинений.

– Но ты знаешь ее? – насторожился Дождьзов, буравя взглядом Котену.

Да, Котену, она старалась превратиться в сильную Котену, но что-то в ней надломилось. Столько времени она жила под щитом из собственной ненависти и недоверия к людям, а после свадьбы тот размягчился. Она научилась доверять окружающим и ждать от жизни чудес. Зря! Зря всё! Не для «иных» эти радости и блага. «Иным» лишь удары и плевки.