Иная. Песня Хаоса

— Жених это мой, — тут же бойко ответила Котя. — Прямо перед свадебным пиром пожар случился, меня уж к духам почти собрали, а тут… Ничего у нас не осталось. Вот идем в услужение к князю наняться. Мне бы вот сарафан выменять. Уж не нужен теперь, свадьбу отложили. Теперь бы жилище себе найти, добра скопить хоть немножко.

Голос ее звучал взволнованно и грустно, временами дрожал. Половину складного сказа и выдумывать-то не пришлось. Конечно, погорел чужой ненавистный терем, но ведь и у них ничего за душой не было.

— Да, я ее из огня еле успел вытащить! — закивал Вен Аур и тоже ни в чем не солгал.

— То-то вы в саже все, как из Хаоса вылезли! — всплеснула руками старушка. — Умыться бы вам! Эй, дед, пустим в баню их?

— Воды у нас много, не обеднеем, — кивнул до того задремавший старейшина. Он поморгал из-под мохнатых бровей и вскоре пошел растапливать баню.

— Я вам помогу! — тут же встрепенулся Вен Аур. — Хотите, дров могу наколоть побольше? Хоть на всю зиму!

Старичок одобрительно покачал головой и улыбнулся.

— Эх… был бы у нас сынок такой, — едва слышно сокрушалась старушка. — Да умерли все. Какой же мор здесь прошел, сколько молодых забрал! А потом и вовсе лихие люди ходить стали, как к себе домой.

Котя вздрогнула. Без верного защитника она почувствовала себя одиноко, хотя всю жизнь привыкла держаться отдельно от людей, никому не подчиняться. Но с Вен Ауром все оказалось иначе, он успокаивал, а смущение рядом с ним настигало крайне редко. То ли из-за того, что она впервые нашла его в облике неведомого зверя, то ли из-за загадочного зова.

— Ох, и споро работает твой жених! Мне и делать ничего не осталось, — вскоре довольно проговорил старейшина, усаживаясь у печи.

Котя выглянула из-за двери, но тут же устыдилась своего безделья:

— А я воду принесу! Можно взять коромысло?

— Бери, конечно, бери.

Вен Аур на дворе без устали колол дрова, на высоком лбу блестели капельки пота. Он скинул с себя дорогой кафтан и остался на морозе в одной лишь рубахе. От разгоряченного тела почти валил пар. Топор в его руках пел, быстро рассекая самые неподатливые поленья.

— Ой, щепки у тебя как летят, — загородилась рукой Котя. — Глаза береги!

— Да умею я кое-что, ты не думай, — улыбнулся он, подмигнув. — Я тебя еще удивлю.

— Не сомневаюсь, — отозвалась Котя, невольно улыбаясь. — Хотя зачем…

Если он считал ее лишь путеводным огоньком, то и показывать себя с лучшей стороны ничто ему не велело.

— Ты за водой? Осторожней там за околицей.

— Ручеек рядом совсем. Колодцев нет у них, — отмахнулась Котя.

Но как только вышла в лес, ее охватила тревога. Все-то ей мнилось, что по следу идет кто-то. Кто-то смотрел сквозь заросли желтыми глазами. И она ужаснулась, узнавая в них Вхаро, проклятого главаря. Вскоре видение рассеялось отблеском вечернего света на заснеженных лапах пахучих елей.

«Все в порядке. Вен рядом, он слышит зов. Всегда слышит зов», — успокаивала себя Котя, привычно набирая полные ведра. Она корила себя за то, что превратилась в такую трусиху. Раньше-то и по лесу бродила с радостью, и за околицу мечтала вырваться. Но ведь раньше ее не пленяли, не выдавали замуж за мстительного разбойника. Она и не знала, кого теперь бояться, но чувствовала, что козни судьбы не закончились.

— Жених-то, поди, богатый был? — спрашивала уже в избе старушка.

Котя к тому времени успела смыть сажу в бане. Чистое тело благодарно раскрывалось от тепла и новой одежды. Теперь избавлялся от пыли-грязи Вен Аур. Он вроде бы не дичился людских привычек.

— Не очень. Да нет уже тех богатств.

В уплату гостеприимства она оставляла один из браслетов, да еще вымела да вычистила всю избу. Помогать приветливой старушке оказалось делом приятным. Она работала по своей воле, а не приказу старшей жены. За время пути Котя поняла, как приятно самой принимать решения. И как приятно, когда рядом шагает верный добрый защитник. При мысли об этом сердце сжалось не то благотворной радостью, не то унынием.

— Так откуда вы, говоришь? — все так же выпытывала старушка, рассматривая полученный парчовый сарафан.

Котя же радовалась, что на ней красуется самый обычный, широкий не по размеру, старый, будничного зеленого цвета.

— С Больших Омутов.

Название это Котя слышала только один раз, когда отчим ездил в далекую деревню. То ли по делам охотничьего промысла, выменивая на что-то шкуры, то ли по иной причине. Впрочем, старушка тоже не выбиралась из своей глуши. Она только доверчиво кивала:

— Издалеча идете-то. У нас в Малых Дубочках редко странники бывают. Места глухие. Ой, и разбойники недавно здесь орудовали.

— Какие же разбойники? — поежилась Котя.

— Да все Однорукого лиходеи, слышали, может. Осторожнее будьте, когда пойдете.

От неприятно знакомых имен по спине прошел мороз. Котя ниже наклонила голову, делая вид, будто старательно вычищает ореховые скорлупки из-под стола.

— Вот уже и ночь на дворе, — сказал старейшина, входя в избушку и внося морозные порывы.