Иная. Песня Хаоса

«Но что если Хаос ведет нас куда-то? Куда-то прочь от людей? Вен Аур говорил, что Хаос мудр. Возможно, наша встреча — это не конечная его цель», — думала Котя, свивая очередную нить из серой шерсти.

Жизнь в прядильне почти никак не изменилась, разве только кормить стали беднее, забивая погреба снедью на случай осады. Впрочем, пока не случилось ни одного сражения. Оба войска собирались, просчитывали наилучшие ходы. И что там еще положено? Котя печалилась о своем: она боялась, что разминется с Вен Ауром, если город охватит огонь. Да еще Желя, которая вертелась все время рядом, сходила с ума от тревоги. Часто ее приходилось утешать среди ночи. Она умела одинаково громко радоваться и предаваться печали.

— Что же будет с сыном князя! Что будет! А если князя нашего… Нет! Нет-нет! — причитала она тихонько, прижимаясь к Коте на лавке.

Та недоуменно гладила ее по голове, не догадываясь, о каком сыне так убивается подруга. К тому же после недельного отсутствия дружина князя вернулась в город. Они с шумом пронеслись по двору к вящей радости Жели.

— Вернулся, вернулся, сокол ясный, — ласково протянула она.

И снова предположение пронеслось в голове недогадливой Коти. Она только слегка скривилась и, устыдившись собственных фантазий, покраснела. Но, в конце концов, князь был молод и красив, несомненно, княгине его тоже повезло. А захотел бы он сблизиться с какой-нибудь влюбленной в него женщиной, так, наверное, взял бы ее младшей женой. Так делали и бояре, и воеводы: часто старшую жену брали себе под стать из древнего уважаемого рода, зачастую без любви, а вторую и третью выбирали по зову сердца. И вроде бы даже никто не оставался особо несчастным.

«Но в Хаосе есть только одна судьба», — задумалась Котя, ощутив приступ легкой ревности, представив некую другую женщину рядом с Вен Ауром. Но тут же посмеялась про себя: ведь именно ее поначалу они зачем-то искали. Хорошо, что теперь все нашли. Но вот снова им помешали, снова не шло и речи о свадьбе. Оставалось только ласково перебирать височные кольца да не отлынивать от работы, как всякий раз случалось с Желей.

— Что-то ты совсем! — сетовала Котя, когда подруга в очередной раз портила нить. — Желя, ну, что с тобой?

— Ну… извини, — смущенно и угрюмо отзывалась она.

Во всех ее движениях чувствовалась некая напряженность и неуверенность, словно она ждала чего-то важного, способного изменить ее жизнь. Котя лишь пожимала плечами и продолжала исправно выполнять указания бабки Юрены. Ночью же ее подкашивала усталость, она по привычке провалилась в сон без видений. Утром все продолжалось, будто свет Барьера не уходил на другую сторону мира. Теперь дни стали длиннее, меньше жгли лучины, менее жарко топили старую растрескавшуюся печь, поэтому воздух в длинной избе немного посвежел. Но и работать начинали раньше, а заканчивали позднее.

— Куда отбывает наш князь-то теперь? — спрашивали женщины друг у друга после молитвы духам и скудного завтрака.

— Дождьзов отправится по реке, — уверено отвечала Желя.

Голос ее звучал отстранено и как-то жестко. Губы ее вытянулись в линию с опущенными уголками, взгляд неподвижно застыл. Этот образ, напоминавший лик горькой вдовицы, совсем не шел ее милому лицу с полудетскими кругленькими щеками. Котя невольно оробела и тронула подругу за плечо. Но та бездумно вывернулась.

— Куда же тогда дружина его выезжала? — спросила их общая знакомая вдова, отламывая краешек от круга черного хлеба.

— Навстречу остальной части войска, — отвечала Желя, но неуверенно добавила: — Вроде бы.

— А какой остальной? — заинтересовалась Котя.

Она-то воочию видела, как дружина неслась по заснеженной дороге после праздника весны. Но Желя не сумела ответить и только разозлилась:

— Думаешь, много я понимаю? Может, границу охраняли, может, на разведку выходили. Отряды-то Молниесвета пожгли вон несколько деревень у истока реки.

При этих словах перед глазами Коти поплыла муть, и ржаная каша подкатила обратно к горлу, потому что внутри все смерзлось и свернулось узлом.

«Матушка!» — с ужасом подумала Котя. Ведь это именно ее деревня затерялась в лесах у самого истока реки на границе княжеств Ветвичи. Дальше-то за ними расстилались далекие холодные страны, где люди носили одежду из шкур тюленей и почти не получали света и тепла Барьера. А за ними — только охранные камни и край света. Дальше только он, Хаос. Как ни странно, это слово теперь не отзывалось прежним ужасом. А вот известие о сожженных деревнях пронзало страхом. Княжество Молниесвета находилось на юго-западе, он двигался на север стаей саранчи, сминая сперва тех, кто располагался у истока реки.