Иная планета (сборник)

Я знал, что только беременность сможет заставить твою мать уехать с фронта в тыл. Только так я мог изменить ход Истории. Хотя, конечно, не так быстро, как я хотел. Были еще бои и сражения. Были потери и победы. Была Польша, Венгрия и Чехословакия. На войне мы научились радоваться жизни, ее каждому мгновению, как бы тяжело нам не было. Ты понял, сынок?

Моя жизнь никогда не была легкой, но я был счастлив. Как ни бедно жили мы с твоей матерью, я стал ученым. Пусть нашлись люди, которые раскопали мои родовые корни, и я не стал коммунистом и долго после войны не мог продвинуться по карьерной лестнице. Но я добился в жизни всего, о чем мечтал. Стал доктором наук, профессором, воспитывал молодых ученых, нянчил внуков и увидел своих правнуков. Что нужно еще человеку?

Голос отца стих, словно он ждал от меня ответа: что же нужно мне?

– Я стал чужим в этой стране, – не сразу, немного помедлив с ответом, признался я. – Почему ты не научил меня говорить по-казахски? Возможно, у меня появились бы другие шансы. Мне легче было бы выучить киргизский…

– Ты был бы другим человеком. Ты этого хочешь?

– Нет, отец. Я – это я, и мне нравится то, чем я занимаюсь. Но люди…

– Ты ничего не понял из моего рассказа? – прервал меня отец. – В этой жизни только ты сам можешь доказать, что чего-то стоишь. Тебя не станут любить только за то, что ты говоришь с ними на одном языке. Сколько было тех, что стали изгоями в своей собственной стране, и сколько людей осуждало их и клеймило? Вспомни Галича, Бродского, Солженицына. Ты должен хорошо делать свое дело, даже тогда, когда тебе тяжело и кажется, что мир вокруг тебя сошел с ума. Тогда у тебя будет что сказать Богу…

– Неужели Он существует? – спросил я. – А ты где, отец, в Раю?

Я, затаив дыхание, ждал ответа. Господи, сколько раз в жизни я задавал себе этот вопрос. И почти на сто процентов был уверен в ответе. Коммунисты воспитали нас атеистами. Только сейчас я понял, что большой разницы между атеизмом и религией нет. Просто одни верят в высшую силу, другие – в науку. Все держится на заложенной в саму сущность человеческого существа потребности в вере. Поэтому, вероятно, политические деятели уровня Наполеона, Гитлера, Ленина, Сталина превращаются в икону, на которую молится рядовой человек.

И все же, стоит человеку попасть в тяжелейшую ситуацию, особенно с риском для жизни, он начинает усиленно взывать к Богу о помощи, каким бы мифическим Он не был для него. Итак, я сейчас услышу ответ на свой вопрос. Я весь обратился в слух. Отец продолжал молчать.

Звонок телефона в этой наэлектризованной тишине прозвучал подобно взрыву бомбы. Я вздрогнул и схватил трубку:

– Алло! Я вас слушаю!

Молчание. Потом раздался монотонный голос:

– На счет три вы проснетесь. Раз, два, три!

Я открыл глаза. Сквозь задернутые шторы пробивались лучи солнца. Надо мной склонилось утомленное лицо немолодой женщины в белом халате. «Врач, – догадался я и тут же вспомнил: – Врач-психиатр. Я же в лечебнице, как я мог забыть!»

– Сеанс прошел успешно, – проговорила женщина. – Я думаю, он поможет вам уверенно чувствовать себя в любой аудитории. Вы будете держать себя непринужденно и красноречиво излагать свои мысли. И навсегда откажетесь от употребления спиртного!

Я с трудом приходил в себя. Разговор с отцом еще держал меня в напряжении.

– Неля Хасановна, – наконец вспомнил я имя своего врача, – я под гипнозом беседовал со своим отцом. Он же умер восемнадцать лет назад! Отец рассказывал мне о своей жизни, отвечал на мои вопросы. Разве такое возможно?!

Неля Хасановна пожала плечами и ответила:

– Это ваше собственное подсознание. Все, о чем рассказывал ваш отец, было уже записано на подкорке вашего мозга. Видимо, он рассказывал вам об этом в детстве, а гипнотическое состояние позволило записанной информации всплыть на поверхность. Говорят, под гипнозом люди могут вспомнить даже свои предыдущие жизни. Но я никогда не экспериментировала с этим. Никто не знает, как такие опыты могут отразиться на психике пациента…